Инквизитор. Башмаки на флагах. Том третий. Графиня фон Мален. Борис Конофальский

литой крови. Что ни шаг, то мертвец. Все засеяно мертвыми людьми. Каждого мертвого переворачивали, смотрели, вдруг это капитан. Волков и сам не брезговал, заглядывал в серые лица своих мертвых людей. Вот доспехи хорошие, комплекция подходящая, обувь не разглядеть. Кавалер склонился над мертвым солдатом, приподнял его голову.

      – Светите, – сказал он Максимилиану, который носил за командиром фонарь.

      Разглядеть трудно: лицо разрублено и залито засохшей черной кровью, – но из-за свалившегося шлема видны волосы. Нет, это не храбрец Бертье. Кавалер отправился дальше. И слышит:

      – Господин, господин, тут живой!

      Это везение. Мужичье раненых не оставляет. Он поспешил к двум солдатам, что с фонарем склонились над человеком, у которого пробита кираса и изрублены руки.

      – Живой? – спросил Волков, присаживаясь рядом и заглядывая в глаза раненого.

      – Бог миловал, господин, – тихо отвечал раненый.

      Кавалер повернулся к одному из солдат.

      – Беги в лагерь к капитану Рене, пусть даст телегу.

      Солдат ушел, а кавалер обратился к раненому:

      – Ты не видал, что случилось с вашим капитаном?

      – Нет, господин, – не без труда, с паузами отвечал раненый, – я в середине колонны шел… а господин капитан в голове ехал… Он всегда в голове колонны был.

      – А откуда кавалеры появились?

      – Спереди наехали, господин, – просипел раненый. – Шибко наехали… Чуть не треть колонны смяли.

      – Да как же так-то? – с заметным удивлением поинтересовался Волков. – Как же вы не увидели сорок рыцарей? Они, поди, в перьях все, со знаменами.

      – Я и сам не знаю, господин, – с трудом переводя дыхание, рассказывал раненый, – как из-под земли выросли.

      – А дальше что было?

      – А дальше? Дальше пехота мужицкая пошла… Уже построенная, они-то нас в лес и загнали.

      – Что? И пехоту вы не видели? Ее-то как можно было не заметить, их же сотни три-четыре?

      – Говорю же, господин, они… Сам не знаю, я никого не видел, и вдруг идут… Может, глаза нам чем застило… Уж не знаю.

      Волков встал, вокруг него собралось не меньше полудюжины солдат. Ему не понравилось, что они слушали разговор; если среди солдат еще и разговоры всякие пойдут – жди беды. Он одернул строго:

      – Ну, что встали? Ищите капитана, ищите еще раненых. – И сам стал искать других живых.

      Вскоре прибежал стрелок.

      – Господин, еще один живой. Сержант.

      – Где он?

      – Там. – Мушкетер махнул рукой в направлении востока.

      – Дождитесь телегу и продолжайте поиски, раненого пока несите к дороге, – приказал он трем солдатам, а сам пошел вслед за мушкетером.

      Сержант лежал почти у дороги, у того места, где на колонну обрушились удары противника. Бедолаге порубили ноги, ударили по голове так, что треснул шлем и на лицо хлынула кровь, и решили, что с него довольно. Но крепкий человек выжил.

      – Лампу! – велел Волков. – Лампу сюда.

      Того небольшого фонаря, что держал Максимилиан, было мало. Принесли лампу, и кавалер заглянул раненому в лицо.

      – Ну, жив? Говорить можешь? – Он боялся, что сержант умрет прежде, чем расскажет ему, как было дело.

      – Вода есть у вас? – просипел раненый.

      – Вода, у кого вода есть? – прошло по рядам солдат.

      Ни у кого воды не оказалось. Один из стрелков сбегал к реке и принес оттуда воды в своем шлеме. Волков ждал, встав возле раненого на колено. Того наконец напоили, и кавалер спросил:

      – Ты видел рыцарей до того, как они вас ударили?

      – Нет… Нет, господин, – отозвался раненый сержант.

      – Ты же был в голове колонны, но не видел?

      – Нет, не видел, господин. Жарко было, марево стояло, все устали уже. Все быстрее к реке хотели, к броду, чтобы хоть воды попить.

      – А капитан ваш где был?

      – Так первый ехал на коне.

      «Болван Бертье. Неужели в середине колонны не мог ехать?»

      – И что?

      – Ну, так его рыцари и ударили первым. Они четверть нашей колонны проехали, раскидали людей как снопы. Переломали людей, потоптали.

      – А капитана? Убили? – спросил полковник.

      – Коня у него убили, но он из-под рыцарей выскочил, из свалки, что была, вылез, только, кажись, руку ему правую сломали, он меч в левой руке потом держал. Но командовал еще…

      – Командовал?

      – Да, кричал, чтобы по дороге не бежали. Кричал, что кавалеры поедут по дороге следом, так всех потопчут. Кричал, чтобы в лес заходили, – с паузами рассказывал раненый.

      – Так, значит, поначалу он жив был?

      – Жив, жив… Стал людей в лес заводить, я с ним был, думали, что кавалеры в лес не поедут, а тут как на дорогу глянул… – Раненый замолчал, переводя дыхание.

      – Ну!

      – Мужичье