Инквизитор. Башмаки на флагах. Том третий. Графиня фон Мален. Борис Конофальский

Послезавтра до рассвета к реке пойдем.

      – Форсировать надумали? На тот берег намылились?

      – Генерал решил, я был против. – Волков поморщился.

      – Ты мне коня дашь? Моего убили там на берегу.

      – Так и другого убьют.

      – А что делать, я ж на деревяшке много не напрыгаю.

      – Ладно, найду тебе мерина старого. – Волков протянул товарищу руку для рукопожатия.

      – Мерин подойдет, авось не на смотр еду, – ответил Роха, пожимая его руку.

      – Ты только вылечиться успей. Ты поставил себе палатку? Я пришлю к тебе монаха.

      – Вилли уже распорядился и насчет палатки, и насчет брата Ипполита… Фолькоф, ты не волнуйся, вылечусь, – обещал Скарафаджо, все еще не выпуская его руку. – Твой монах – он волшебник, да и я еще не стар.

      Волков молча кивнул, он верил ему, он надеялся, что Роха прав, кавалер давно его знал и видел, что этот человек всегда был упруг телом и крепок, как молодой кабан.

      Глава 9

      Агнес сидела на постели, на девушке была лишь рубаха нижняя, и та сползла, плечи открыты, а перина взбита, как будто на ней дрались. Волосы Агнес растрепаны, она свесила ноги на ковер и рассматривала его узоры. Подле нее в волнах взбитой перины уютно лежал синий стеклянный шар, она держала на нем руку.

      Кавалер с одного взгляда почувствовал неладное.

      – Что?

      Девушка взглянула на него и ответила:

      – Да вот… Поглядела на обидчика вашего.

      – И что? Видела его? Он лыс, с железной рукой, но руку я не видел.

      – Лыс? Может, и лыс, может, и с рукой… Я думала, один он… – Она явно не спешила рассказывать то, что узнала.

      – Да говори ты уже. Что узнала про него? – поторопил Волков с заметным раздражением.

      – Ни лысины его, ни руки я не видала, – отвечала она все так же не спеша, – а видала я его жену.

      – И что там за жена? – Он не понимал, зачем она про какую-то жену говорить надумала.

      А она тут поглядела так, что кавалер сразу почувствовал беспокойство.

      – Баба она непростая, – продолжала Агнес серьезно, – заглянула в нее, как в колодец старый: темно, глубоко, холодно. Это не он, это она на вас морок наводила. Она знала всякий раз, когда и где вы появитесь. Она вашим людям глаза пеленой застила. У нее и стекло есть, а ему в него не заглянуть, думаю, что силой для того он не вышел. А вот она…

      Теперь беспокойство Волкова окрепло, он устало сел рядом с девушкой.

      – Что, сильна баба?

      – Тварь увидала меня… Не дает смотреть за ними, я так и не высмотрела, где она прячется, – тихо и зло сказала Агнес. – Пыталась выглядеть ее… Глаза у меня стало разъедать…

      – И что же делать? – спросил Волков.

      – Ночи дождусь, может, спать она ляжет, тогда и найду ее. Или еще когда… Как получится.

      – Ждать нельзя, послезавтра на тот берег пойдем, вернусь ли? – спросил он, ожидая положительного ответа, ведь она уже обещала, что с этой войны он придет с победой и богатством.

      А