Некрасивая. Лидия Чарская

взяв меня за руку, красавица Фея, неслышно и легко ступая своими изящными ножками, повела меня к своему пюпитру[18] и усадила подле себя.

      Едва я успела опуститься на указанное мне место, как в коридоре зазвенел звонок, широко распахнулась дверь класса и в комнату вошел молодой человек в вицмундире[19] с бархатным воротником, с темной бородкой и такими же усами.

      – Это месье Нидаль, наш французский учитель, он будет экзаменовать вас сию минуту! – успела шепнуть мне моя соседка, пока француз усаживался за кафедру и расписывался в классном журнале.

      И как бы подтверждая ее слова, месье Нидаль окинул глазами класс и, остановив их на мадам Роже, с которой обменялся при входе почтительным поклоном, спросил:

      – Et bien madame, vous avez une nouvelle élève?[20]

      – Oui, monsieur[21], – поторопилась ответить классная дама и кивнула мне головой: – Allez, vite, mon enfant. Mousieur Nidal aura la complaisance de vous examiner![22]

      Я быстро поднялась со своего места и направилась к кафедре.

      – Как ваше имя? – спросил меня учитель по-французски.

      – Гродская! – отвечала я.

      – Графиня Гродская! – поправила меня внушительно со своего места мадам Роже.

      – Ее сиятельство графиня Гродская! – зазвенел с ближайшей скамейки чей-то насмешливый голосок.

      Мои глаза, беспомощно метнувшиеся по классу, встретились с голубыми дерзкими глазами Незабудки. Я вспыхнула до корней волос и потупила голову.

      – Мадемуазель Зверева. Я попрошу вас молчать! – снова на чистейшем французском языке проговорил месье Нидаль, и его глаза сердито блеснули в сторону маленькой насмешницы.

      Потом он попросил меня прочесть одну из басен Лафонтена и пересказать ее своими словами. Я хорошо владела языками – французским, немецким и английским – благодаря заботе бабушки, окружавшей меня иностранными боннами[23] и гувернантками до одиннадцати лет, пока я не поступила в пансион Рабе. По мере моего рассказа лицо внимательно слушавшего меня учителя становилось все ласковее, а когда я закончила, он даже слегка зааплодировал мне:

      – Прекрасно! Прекрасно! У вас чудесный выговор, мадемуазель! – произнес он по-французски и, одобрительно кивнув головой, отпустил меня на место.

      – Вы прекрасно говорите по-французски! – встретила меня Фея, и ее красивое личико обратилось ко мне. – Только вам надо отвыкнуть от скверной привычки краснеть и смущаться. Иначе девочки будут постоянно поднимать вас на смех, а это очень неприятно! Я видела, как француз поставил вам 12[24]. Это очень хорошо! – произнесла она со спокойным, невозмутимым видом маленькой королевы.

      Я хотела ответить что-нибудь моей новой знакомой и подняла голову. В ту же минуту маленький скомканный шарик ударил меня в лоб и упал на мою парту. Я вздрогнула и чуть не вскрикнула от неожиданности.

      – Это, верно, записка от кого-нибудь из наших! – шепнула мне Фея. – Прочтите ее скорее, а то мадам Роже заметит еще и будет бранить.

      Я

18

Пюпи́тр – здесь: учебный стол с наклонной крышкой, парта.

19

Вицмунди́р – форменный сюртук чиновника.

20

Ну, мадам, у вас новая ученица? (франц.)

21

Да, месье (франц.).

22

Идите, дитя мое, господин Нидаль будет так любезен проэкзаменовать вас! (франц.)

23

Бо́нна – воспитательница.

24

В институтах того времени оценки ставились по двенадцатибалльной шкале. Двенадцать баллов – лучшая отметка.