Гений. Рим Юсупов

учителем губя,

      Он посвятил стихи ей, эти строки:

      «Пускай умру, но пусть умру любя!» —

      Готовы были послужить уроком

      Для безответной, не простой любви.

      Стихи те были переданы мужу.

      Великие, они всегда правы,

      Карамзиным поэта пыл остужен.

      Спокойным, мудрым голосом своим

      Он убеждал: «В страстях порой нет смысла».

      Согласен был поэт с Карамзиным.

      Но сердце не желало компромисса.

      Не мог из сердца вырвать он любовь,

      Порыв души словами выражая,

      И посвятил немало ей стихов,

      Их чистотой и страстью поражая.

XXI

      А жизнь разнообразием своим

      Влекла поэта вглубь свою всё дальше.

      То был отвергнут он, то был любим.

      И с каждым днём он становился старше.

      И даже близкие его друзья

      Поэта иногда не узнавали —

      Сверкающие озорством глаза

      Вдруг наполнялись грустью и печалью.

      Но не умел грустить он долго, в нём

      Менялись постоянно чувства, думы.

      То был задумчивым и тихим он,

      То был весёлым, озорным и шумным.

      Любил над Кюхельбекером шутить,

      Но так, чтоб тот всерьёз не обижался.

      Ведь Кюхля долговязый не простит

      Того, кто слишком уязвить старался.

      Серьёзности и сложности дитя,

      Он не терпел, когда над ним смеялись.

      Но Александра он любил, хотя

      Они во многом сильно различались.

XXII

      Был Александру близок всей душой

      Ленивый Дельвиг, друг и критик верный.

      Без Дельвига он словно был лишён

      Покоя, добродушия и веры.

      Легко и просто было рядом с ним.

      К теплу, к уюту Дельвиг звал и к свету.

      Но всё же равнодушием своим

      И леностью не заразил поэта.

      Был сердцем чист и благодушен он,

      Друзей любимец, честный, благородный.

      Задумчивый, как погружённый в сон,

      От мнений всех казался он свободным.

      Беззлобен в спорах и в сужденьях чист.

      Терпеть не мог он ссоры, дрязги, склоки…

      И всё ж и он порою чистый лист

      Исписывал стихами ненароком.

      И он писал. И он хотел пленять

      Сердца людей огнём незримой страсти.

      И Александр мог его понять.

      Он рядом с ним особенно был счастлив.

XXIII

      Но был ещё один любимец, друг,

      С которым он делил мечты и тайны,

      И с ним по вечерам в часы досуг

      Был откровенен вовсе не случайно

      И мог ему довериться во всём.

      Он знал, что друг, не ведая сомнений,

      Его от зла и подлости спасёт

      И оградит от лишних подозрений.

      Не подведёт. Не выдаст. Сохранит

      В себе навечно чувство дружбы верной.

      Без этой дружбы было б трудно жить.

      Он в преданности друга был уверен

      И беззаветно, искренне любил

      Того, кому всем сердцем доверялся,

      Кому за многое обязан был

      И навсегда обязанным остался

      За постоянство, истину,