Ковёр. Тимофей Сергейцев

в них. А ведь ещё есть планеты и звёзды, горы и реки, континенты и острова, физические и химические термины, знаки Зодиака и категории метафизики… Но даже всё названное и близко не исчерпывает того огромного массива информации и соответствующей лексики, которым умно, с чувством вкуса и меры распоряжается Сергейцев. Прошу читателей поверить, что я легко могу привести примеры всех названных мною языковых редкостей и вкусностей. Но зачем мне делать это, лишая вас возможности совершить эти открытия самостоятельно и с удовольствием?

7

      И уже приближаясь к итогу дозволенных мне речей, я вспоминаю случай, когда Сергейцев вдруг углядел в тексте какого-то стихотворения связь между военной тематикой и магическими верованиями и в качестве отклика написал его автору фразу, поразившую меня своей образностью, простотой и доходчивостью: «Это как если бы Константин Симонов и Стивен Кинг были одним человеком…». Такое замечание стоило целой статьи, и я посетовал, как много филология потеряла оттого, что он не занимается ею профессионально! Но, наверное, я ошибался: Сергейцев – не филолог. Он оперирует информацией, масштабы которой намного больше, чем предполагает знание истории и теории литературы. В его мышлении естественно сосуществуют и дополняют друг друга физика, философия, социология, этика, эстетика, гносеология, онтология и прочие «логии», которые я знаю больше по названиям, а он – глубоко и существенно. Критические соображения, которые Сергейцев адресует своим коллегам по поэтическому цеху, говорят о широте его знаний во многих областях.

      Представление же о незаурядности его поэтического таланта каждый из читателей его книги, я полагаю, составит сам.

Марк Шехтман,поэт, член СП Израиля27 июля 2020 года27 июля 2020 года

      Ковёр

      Я покупаю восточный ковёр —

      Хитросплетение множества жизней.

      Будьте глаза, как принцессы, капризны.

      Сердце, смелее. Дух, будь остёр.

      Я выбираю персидский ковёр.

      Где-то в чужом и далёком Иране,

      Слушая суры святого Корана,

      Опытный мастер разводит костёр

      Красок подземных и красок небесных.

      Вяжется за узелком узелок.

      Годы пройдут, и исполнится срок,

      Сложится жизнь, и закончится песня.

      Это ковёр выбирает меня.

      Душу мою покупает и платит

      Звонкой монетой. И новое платье

      Просит душа для грядущего дня.

      Этот ковёр – он и детям, и внукам

      Будет нашёптывать сказку мою.

      Ту, что уже потихоньку пою,

      Стоя в саду остановленных звуков.

      На свежем воздухе

1

      Душа висит бельём на сквозняке,

      На прочной нити беспробудной ночи.

      Морозный дух змеится по щеке,

      Стекает тонкой струйкою молочной.

      Ледок хрустит на складках простыней.

      И дышит свежестью, как найденное слово.

      Раскрыта космосом вселенная сеней,

      А