Солнце, луна и хлебное поле. Темур Баблуани

уже я заметил, что старуха Мазовецкая опостылела ему, но деваться ему было некуда.

      – Верни мне деньги, – сказал я.

      – Завтра отдам.

      Я шагнул и позвонил в дверь:

      – Сейчас давай.

      Он не ответил. Мы стояли и сердито глядели друг на друга, в это время Мазовецкая открыла дверь. Отец вошел и собрался закрыть за собой дверь, но я поставил ногу на порог и придержал ее:

      – Верни!

      Он достал двадцать рублей и протянул мне. Я взял со злостью:

      – Да что ты за человек?!

      – Зачем тебе столько денег? Я по частям верну.

      В этот момент я почувствовал дурноту, и меня вырвало. Я оперся на перила, чтобы не упасть.

      – Что ты натворил, кто же это будет вытирать? – У отца вытянулось лицо.

      Я выпрямился и зло выматерил его. Испуганный, он уставился на меня, ничего не сказал, потихоньку закрыл дверь, и я услышал щелканье замка. Я поразился сам себе, будто это не я, а кто-то другой матерился вместо меня. Наконец я добрался до своего чулана, вошел и свалился на постель.

      Через два часа меня разбудила Манушак:

      – Выпил? Если б ты знал, какая вонь стоит.

      Я обрадовался, увидев ее. Она достала карамельку из кармана и положила мне в рот. Руками пощупала мое новое одеяло и матрац:

      – Смотри, какой мягкий. – Заметила кожаную сумку возле шкафа и взглянула с удивлением.

      – Не стал продавать, решил тебе подарить.

      Она подошла и взяла.

      – Спасибо большое, мама обрадуется. – Она осмотрела сумку и поставила на стол. – А где аттестат? – затем спросила она.

      Я показал на шкаф, она осторожно взяла и взглянула. Это был сложенный вдвое картонный лист, на вложенном внутри листочке были написаны мои имя и фамилия и полученные по разным предметам оценки. Она громко прочитала все до конца и засмеялась. От радости у нее появлялась косинка в глазах, и она становилась еще милее.

      – В январе я стану совершеннолетним, получу паспорт и женюсь на тебе.

      У нее опять слегка закосили глаза.

      – Я унесу аттестат и спрячу, как бы кто не украл. И промокнуть может, если крыша протечет в дождь.

      Я был совсем не против, у меня не было никого надежней Манушак. Она подошла к столу и спрятала аттестат в сумку, достала из кармана губную гармошку и показала мне:

      – Гляди, что у меня есть, санитарка подарила. – Поднесла ее к губам и наиграла танцевальную мелодию.

      – Когда ты успела выучиться? – удивился я.

      – Целый вечер старалась, и вот, кажется, получается.

      Гармошка была старая, издавала глухие, хриплые звуки. Я вскочил и пустился в пляс. Манушак играла, глаза ее смеялись.

      Эх, Манушак, Манушак, хорошая моя девочка…

      13

      Утром у меня кружилась голова, я купил в гастрономе пива, там же и выпил. Выйдя из магазина, я встретился с отцом, он тащил свои сумки. Увидев меня, отвел взгляд. Я тоже не заговорил с ним, пересек площадь и остановился на углу улицы. Через пять минут показался зеленый «Москвич», Толик был один.

      – Где Трокадэро? – спросил я.

      – Туда