Нетерпение сердца. Стефан Цвейг

вас что-нибудь… что-нибудь сделать… возможно, вы…

      Должно быть, я сделал испуганное движение (он что, собрался мне сразу же заплатить?), потому что он тут же начал заикаться, что случалось с ним всякий раз, когда его охватывало сильное волнение, и торопливо добавил:

      – Нет, не поймите меня превратно… я ведь… я не имею в виду ничего материального… я просто имею в виду… У меня хорошие связи… я знаю множество людей в министерствах, в том числе и в военном… Ведь нынче так хорошо иметь кого-то, на кого можно положиться… я лишь это имел в виду… Может настать момент, когда… в общем… это все, что я хотел сказать.

      Робкое смущение, с которым он протянул ко мне руки, заставило меня устыдиться. За все это время он ни разу не взглянул на меня, вместо этого он продолжал смотреть вниз, словно обращаясь к собственным ладоням. Лишь теперь он беспокойно поднял глаза и, нащупав на столе очки, надел их дрожащими пальцами.

      – Наверное, будет лучше, – пробормотал он, – если мы вернемся в дом, иначе… иначе Эдит заметит, что мы долго отсутствовали. К сожалению, рядом с ней приходится соблюдать крайнюю осторожность; с тех пор как она заболела, у нее… появилась некая обостренная чувствительность, которая отсутствует у других; из своей комнаты она знает все, что происходит в доме… она угадывает все еще до того, как ей что-либо скажут… Она ведь может и… так что я предлагаю вернуться, пока она ничего не заподозрила.

      Мы отправились в дом. Эдит уже ждала нас в салоне, сидя в инвалидном кресле. Когда мы вошли, она посмотрела на нас своими серыми проницательными глазами, словно желая понять по нашим несколько смущенным удрученным лицам, о чем мы с ее отцом разговаривали. И поскольку мы оба не обмолвились ни словом, Эдит тоже весь вечер оставалась замкнутой и неразговорчивой.

      Я назвал «мелочью» желание Кекешфальвы, чтобы я как можно более беспристрастно выяснил у незнакомого мне врача, существует ли возможность полного выздоровления парализованной девушки, и со стороны могло показаться, что для этого мне действительно пришлось бы приложить лишь незначительное усилие. Но я с трудом могу передать, как много это неожиданное поручение значило для меня лично. Ничто так не повышает уверенность молодого человека в себе, ничто так не способствует формированию его характера, как неожиданное столкновение с задачей, которую он должен выполнить исключительно по собственной инициативе и собственными усилиями. Разумеется, на меня и раньше возлагали ответственность, но лишь служебную, военную, при этом мне всегда приходилось просто выполнять определенные действия по приказу начальства и в рамках узко определенной сферы деятельности; например, командовать эскадроном, руководить процессом перевозки, закупать лошадей, разрешать споры между уланами. Но все эти приказы и их исполнение подчинялись казенным нормам. Они были привязаны к письменным или печатным инструкциям, и в случае сомнений мне нужно было лишь подойти за советом к старшему и более опытному товарищу, который помог