Спроси свое сердце. Таня Винк

узы, семейные отношения, преданность, верность, забота, нежность, внимание, душевная теплота и любовь – это как… это как воздух. Его может наполнить ветер, дождь, вьюга, могут раскалывать молнии, но он есть всегда! Так и в семье могут быть ссоры, слезы, обиды. Семья – это живой организм, он может болеть, но обязательно выздоровеет, и от болезни не останется и следа. А оказывается, все не так. Оказывается, как бы ты ни открывала свое сердце, родной отец может уйти и больше никогда не вернуться. Бабушка может разозлиться, затаить обиду и напоминать о ней до последнего дня. Мама может посмеяться, узнав, что ты тайно влюбилась в мальчика, и рассказать об этом всему городку. А сестра – стать твоим врагом просто потому, что не хочет быть твоим другом. Может, врагом – это слишком сильно сказано? Ну хорошо, относиться к тебе со стойкой неприязнью. И еще были пупырчатые вкрапления в судьбу – замужество за Тарасом, дружба с Аленой. Мужчину, которого Алена увела, Галя не брала в счет – любовь к нему, если это была любовь, не имела яркой окраски и по вкусу смахивала на папье-маше. А если честно, то и любовь к Тарасу с самого начала была какой-то неправильной.

      И только любовь, вспыхнувшая посреди трагедии в далекой Армении, оказалась тем самым живым организмом. Неподвластный ветру, дождю, вьюге, молниям, слезам, ссорам и обидам, организм этот перетекал из одного времени в другое так же естественно, как само время. Как само время, он не дряхлел, а только изменялся, болел, выздоравливал и становился сильнее.

      Глава 4

      Галя не заметила, как под звуки телевизора Настя уснула, и тут в дверь постучали. Настя дернулась и открыла глаза.

      – Это за мной?

      – Не знаю. – Галя направилась к двери.

      Она еще не дошла, а дверь распахнулась. На пороге стояла Рита. Решительной походкой, не говоря ни слова, сестра вошла в кабинет, повесила зонт на спинку стула и остановилась у дивана. Под зонтом тут же образовалась крошечная лужица.

      – Ну, ты как? – спросила она у Насти, одной рукой держа сумку, другую упирая в крутое бедро.

      – Нормально, – буркнула Настя, нахмурилась и погромче настроила телевизор.

      Рита обвела кабинет медленным взглядом и уселась в кресло напротив Гали. Несколько мгновений Галя смотрела на сестру, на ее небольшие, но умело подведенные глаза – так, что они казались огромными, в пол-лица; на красиво изогнутые брови, нос с небольшой горбинкой, как у ее отца (фотографии Риткиного папаши в доме не водились, но горбинку маленькая Галя запомнила); на яркие губы – им Рита уделяла особое внимание. Она наносила помаду в несколько слоев, с пудрой, и помада не растекалась, не попадала в тонкие вертикальные морщинки над верхней губой. На косметике Рита не экономила, но при другом способе нанесения летом растекалась даже самая дорогая помада. Галя смотрела украдкой и удивлялась – насколько Риткино лицо изменилось за последние годы. Огрубело, черты лица заострились и, увы, потеряли женственность.

      – Я считаю, что надо