Император. Кровь богов. Конн Иггульден

менее ты принял решение. Иди домой с высоко поднятой головой, а если кто-нибудь остановит тебя, скажи, что ты сенатор. Я уверен, тебе дадут пройти.

      Луций Пелла нервно покачал головой:

      – Кассий, извини. Не следовало мне такого говорить. Это все вино. Я лучше останусь с тобой, по крайней мере, до рассвета. Я могу…

      Он замолчал, потому что сенатор пересек комнату и распахнул дверь, которая вела на лестницу и на улицу. Крики и удары, раздающиеся снаружи, сразу же стали громче.

      – Иди домой. – На ремне Гая Кассия висел кинжал, и его рука легла на рукоятку.

      Пелла смотрел на него, разинув рот. Потом он перевел взгляд на Брута, но не нашел поддержки.

      – Пожалуйста, Кассий…

      – Вон… отсюда! – рявкнул Кассий Лонгин.

      Плечи Луция поникли, и, уходя, он не посмотрел ни на одного из мужчин. Кассий едва удержался, чтобы не захлопнуть дверь, едва его пьяный сообщник переступил порог.

      – Как думаешь, доберется он до дому? – спросил Брут, повернувшись к открытому окну.

      – Все в руках богов, – раздраженно ответил сенатор. – Я не мог больше терпеть его трусости.

      Марк Брут собирался ответить, но вдалеке начал разгораться новый мощный пожар. Он выругался, и его друг подошел к нему.

      – Это Квиринальский холм, так? – спросил Кассий. Он знал, что на том холме у Брута немало недвижимости, и в его голосе прозвучала озабоченность.

      – Думаю, да. Они никогда не тронут поместье Цезаря, ты это знаешь? – Марк потер шею, чувствуя навалившуюся усталость. – В темноте трудно определять расстояния. Утром узнаю, если наберу достаточно людей, которые не струсят пойти со мной туда, – он говорил, стиснув зубы, и думал о жителях Рима, растаскивающих принадлежащие ему вещи. – Нам нужны эти легионы из Брундизия, Кассий! Еще тридцать тысяч человек разнесут эту толпу. Нам необходимо раздавить их, показать свою силу, которая заткнет им рты.

      – Если бы я мог привести их, они бы уже были здесь. Но офицеры Цезаря не отвечают на послания Сената. Когда все закончится, я прикажу казнить каждого десятого, сорву их орлов, переплавлю их в чаши для бедных, но сейчас я не могу заставить их стронуться с места.

      Где-то на улице, неподалеку от дома, громко закричал мужчина. Сперва оба собеседника вздрогнули, услышав его вопль, но потом перестали обращать на него внимание.

      – Я могу поехать к ним, – через какое-то время предложил генерал.

      Кассий удивленно рассмеялся:

      – В Брундизий? Тебя убьют, как только услышат твое имя. Ты думаешь, это я такой непопулярный, Брут? Твое имя в толпе скандируют громче всех, когда призывают отомстить за Цезаря.

      Марк выдохнул. Его трясло от бессильной злости.

      – Может, тогда пора уходить? – спросил он. – Пусть твой Сенат назначит меня наместником какой-нибудь дальней провинции. Я еще не видел тех благ, которые ты мне обещал, пока не видел… – Он замолчал, не желая ни о чем просить Кассия. Однако Брут не занимал никакого поста и не мог похвастаться личным богатством. Его средства подходили к концу,