Император. Кровь богов. Конн Иггульден

хватало. Но его посыльных весталки просто разворачивали на входе.

      – Я пришел за завещанием Цезаря, – сказал Марк. – Как я понимаю, оно хранится здесь. Если ты передашь его мне, я вернусь к своей работе. Солнце уже садится, а эта ночь может оказаться хуже предыдущей.

      Квинтина покачала головой. Брови чуть сошлись над ее темно-карими глазами.

      – Консул, я готова сделать все, что в моей власти, чтобы помочь тебе, но не это. Последние волеизъявления людей хранятся у меня. Я не могу отдавать их.

      Марк Антоний пожал плечами, закипая гневом.

      – Цезаря убили, женщина! – воскликнул он. – Его тело сожгли на Форуме вместе со зданием Сената, так что в его смерти можно не сомневаться. Когда ты отдашь мне его завещание, если не сегодня? Весь город ждет, чтобы его зачитали.

      Его злость не произвела на жрицу никакого впечатления. Она улыбнулась, глядя поверх его плеча на двух женщин, сидевших на соседней скамье. У Марка Антония возникло желание схватить ее и тряхнуть, чтобы вывести из летаргического сна. Полфорума уничтожено. Сенату пришлось собраться в театре Помпея, потому что здание, где заседал высший государственный орган, сожжено, а к нему все равно относятся, как к слуге! Его большие кулаки сжимались и разжимались.

      – Консул, ты знаешь, почему основан этот храм? – мягко спросила Квинтина.

      Антоний покачал головой. Его брови недоуменно приподнялись. Неужели она не понимала, что ему нужно?

      – Его воздвигли, чтобы хранить в нем Палладу, статую Афины, которая когда-то была сердцем Трои, – рассказала весталка. – Богиня выражала свое благоволение Риму, а мы уже многие сотни лет ее хранительницы, ты это понимаешь? Мы видели бунты и беспорядки. Мы видели, как угроза нависала над стенами Рима. Мы наблюдали, как армия Спартака проходила мимо, и на наших глазах Гораций всего лишь с двумя солдатами защищал мост против целой армии.

      – Я не… какое отношение имеет все это к завещанию Цезаря?

      – Речь о том, что в этих стенах время течет медленно, консул. Наши традиции восходят к основанию города, и я не собираюсь менять их из-за нескольких мертвых погромщиков и консула, который думает, что может отдавать здесь приказы!

      Ее голос внезапно стал жестким, и Марк поднял руки, словно пытался успокоить разозлившуюся женщину.

      – Очень хорошо, у вас традиции, – согласился он. – Тем не менее я должен получить завещание. Прикажи принести его мне.

      – Нет, консул, – жрица подняла руку, предупреждая его протесты. – Оно будет зачитано вслух на Форуме в последний день месяца. Тогда ты его и услышишь.

      – Но… – под ее взглядом Антоний замолчал, глубоко вдохнул. – Как скажешь, – процедил он сквозь зубы. – Я разочарован, что ты не ценишь возможности заручиться поддержкой консула.

      – Они приходят и уходят, Марк Антоний, – ответила Квинтина. – А мы остаемся.

      Глава 4

      Октавиан Фурин проснулся поздним утром, чувствуя себя так, будто перепил плохого красного