Император. Кровь богов. Конн Иггульден

тяжело дышал после схватки. Когда он положил руку на плечо Октавиана, тот вскочил, до такой степени разъяренный, что едва мог соображать.

      – У меня украли перстень, и ты называешь это римской справедливостью? – выкрикнул он. – По-твоему, мне следовало позволить этому толстяку украсть подарок самого Цезаря?

      – Покажи мне перстень, – ответил трибун, лоб которого внезапно прорезала морщина.

      – Нет, незачем, – отрезал Гай Октавиан. Агриппа вытаращился на него, но молодого воина трясло от ярости. – Ты не тот человек, с которым я хотел увидеться. Теперь мне это понятно. Пусть меня лучше высекут.

      Трибун Либурний вздохнул.

      – Ох уж мне эти молодые петушки!.. Гракх? Если не возражаешь.

      Октавиан почувствовал, как его руку стиснули, а пальцы разжимают. Перстень взлетел в воздух, и трибун поймал его, поднес к глазам и всмотрелся в печатку. Его брови приподнялись, когда он разглядел ее в сумраке таверны.

      – Месяц назад этот перстень открыл бы тебе все двери, молодой человек, – произнес он. – Но теперь он только вызывает вопросы. Кто ты такой и как к тебе попал этот перстень?

      Октавиан упрямо стиснул зубы, но Агриппа решил, что с игрой в молчанку надо заканчивать.

      – Его зовут Гай Октавиан Фурин, он родственник Цезаря, – объявил силач. – Это правда.

      Трибун глубоко задумался, переваривая информацию.

      – Я уверен, что слышал это имя, – кивнул он. – А ты кто?

      – Марк Виспансий Агриппа. Центурион-капитан флота.

      – Понятно. Что ж, перстень Цезаря обеспечивает вам место за моим столом, как минимум на час. Вы уже ели?

      Агриппа покачал головой, изумленный столь разительной переменой.

      – Я закажу для вас, когда хозяин таверны очнется. Гракх? Окати его ведром помоев… а потом проведи с ним минуту-другую, объясни, что воровство наказуемо. Если тебе не трудно. А мне завтра придется искать другую таверну.

      – Будет исполнено! – гаркнул легионер. Он уже отдышался и удовлетворенно глянул на хозяина таверны, все еще лежащего на полу без чувств.

      – Пойдемте. – Либурний указал на свой стол, за которым сидел его собеседник. – Приглашение вы получили. Надеюсь, не пожалеете, приняв его.

      Трибун Либурний положил перстень на стол перед Октавианом и Агриппой, когда те пододвинули стулья. Своего собеседника он не представил, и Гай Октавиан подумал, что это какой-нибудь проситель или шпион.

      Трибун обернулся на шум выплеснутой из ведра грязной воды, за которым из-за стойки последовал слабый вскрик.

      – Я уверен, вино принесут через минуту-другую. – Он протянул руку, вновь взял перстень и покрутил его. – В эти дни такая маленькая штучка опасна. Интересно, ты это понимаешь?

      – Начинаю понимать, – ответил Октавиан, прикоснувшись рукой к наливающемуся на правой щеке синяку.

      – Ха! Я не про воров. Куда более серьезная опасность исходит от тех, кто даже сейчас пытается удержать контроль над Римом. Мы-то в Брундизии. Будь