Голоса из подвала. М. С. Парфенов

но сейчас от волнения у нее все вылетело из головы. Какой день-то сегодня? Какой урок по счету?.. Мысли путались, хаотично кружа, как перепуганные воробьи.

      – Там! Литература! – вспомнила она, когда в этом уже не было нужды.

      Дверь соседнего с ее кабинетом класса распахнулась, в рекреацию выбежала Марина с белым как снег лицом. Вслед за ней вывалилась Варя Хворостова с лицом еще белее, чем у учительницы, – и тут же, согнувшись пополам, вытошнила на пол остатки частично переваренного школьного обеда.

      – Варя? Марина Витальевна?.. Марин, что случилось?

      Однокашница по педагогическому лишь махнула рукой в сторону двери. Лена оттащила Хворостову к окну, а Молдаванин в это время забежал в класс. Открывались соседние кабинеты, наружу выглядывали любопытные дети и ничего не понимающие учителя. Лена рявкнула девятому «А», чтобы не покидали кабинет биологии, а сама рванула вслед за охранником.

      Остаток дня происшествие обсуждала вся школа.

      Вечером, когда все поутихло и люди – что ученики, что преподаватели – разошлись по домам, они с Витей пили кофе у стоявшего в холле автомата и тоже обсуждали случившееся.

      – Ну этот ваш новенький, конечно… боец! – качал головой Молдаванин. В голосе слышались нотки восхищения. – Отделал пацана – мама не горюй! Понятно хоть, за что?

      – Ветров у нас хулиган, задира… Но я ни капельки не оправдываю Корнилова.

      Охранник усмехнулся.

      – Это вы, девчонки, так думаете. Что, мол, на обиду нельзя отвечать силой. А некоторые – вроде вашего Ветрова – только язык кулаков и понимают. Я, знаешь, когда сам в армии служил, тоже приходилось…

      – Но мы же не в армии. И не в лагере, не в тюрьме.

      Перед глазами до сих пор стояла картина, от которой становилось дурно. Перевернутые, разбросанные по кабинету парты и стулья. Гришина, хнычущая у распахнутого окна. Другие девочки рядом, взволнованные. В задней части комнаты, у шкафа с бюстами классиков, собрались мальчишки, окружив кого-то или что-то. Чуть поодаль Паша Корнилов укладывал в ранец учебные принадлежности. Вид у него был настолько спокойный и отрешенный, что Лене даже в голову не пришло, что причиной всего хаоса может быть он. Она пробежала мимо, не глядя, растолкала ощетинившийся мобильниками седьмой «Б». Увидела, кого фотографируют и снимают на видео ребята.

      На полу, прислонившись к стенке шкафа, сидел Максим Ветров. Максик, Ветруша, главный двоечник в классе, один из немногих в «Б», кого можно было хоть сколько-нибудь отнести к «группе риска». Пару раз, разговаривая с ним, Лена чувствовала запах сигаретного дыма, а однажды на перемене он всерьез поцапался с парнем из старших, причем в стычке больше досталось десятикласснику.

      Теперь же пострадавшим оказался сам Ветров. Грудь мальчишки тяжело и часто вздымалась, учащенное дыхание было слышно за несколько метров. Глаза прикрыты, посеревшие губы мелко дрожат. Правая рука безвольно обвисла, рукав рубашки потемнел и намок. Витя склонился к нему с телефоном возле уха – вызывал скорую.

      Прежде чем Лена успела что-либо предпринять или сказать, хлопнула дверь