Голоса из подвала. М. С. Парфенов

по подъездной лестнице.

      – Что с вами, молодой человек? – насторожился дядя Руслан.

      – Вы слышите? – Егор говорил шепотом, словно боялся вспугнуть приближающееся цоканье. – Это доносится из подъезда!

      Дядя Руслан поднес ладонь к уху.

      Цок-цок.

      Железные копытца стучат по ступенькам.

      Цок-цок.

      Железные копытца ходят по этажу.

      – Вы, должно быть, меня разыгрываете! – догадался вратарь. – Маленький вы фантазер!

      Цок-цок.

      Железные копытца остановились перед дверями.

      – Да кому там быть, в самом деле.

      Егор знал ответ.

      – Это она, – тихо сказал мальчик.

      – Она?

      – Пионерка. Она пришла за вами.

      Вратарь натянуто хохотнул:

      – Я думал, вы вышли из того возраста, когда верят в подобные байки. Призрак пионерки! Ну и ну!

      Егор перевел взгляд на своего мучителя, посмотрел ему в глаза и увидел там то, что ему внезапно понравилось. Страх, сидящий глубоко внутри. Маленький мальчик Руслан тоже приходил из секции и закрывал все шкафы, чтобы темнота не следила за ним. Темнота или мертвая девочка…

      – Проверьте! – сказал Егор и совершил невозможное: улыбнулся.

      – Ха! Запросто! Сейчас схожу посмотрю. А потом мы будем играть. И пить какао. А утром я отведу вас к родителям – вот как мы поступим.

      Дядя Руслан подмигнул пленнику и направился в коридор.

      – Вот я иду, – проговаривал он свои действия вслух, – вот я у дверей! Вот я спрашиваю: есть там кто? Вот мне отвечают: нет, нет никого, дядя Хрюшка, вы один, дядя Хрюшка.

      Он повернул замок и отворил дверь.

      Медленно поднял голову.

      Опорожнил мочевой пузырь.

      Некогда белая, а теперь рыжая рука пронеслась в полуметре от его макушки и ударила в стену. Разлетелась на гипсовые осколки, обнажив каркас – рифленый металлический стержень.

      Неспешно, как во сне, вратарь стал пятиться, а ОНА вошла в квартиру.

      Ей приходилось пригибаться, чтобы не задевать дверной косяк. Ниже гипсовой юбки вместо ног у нее были два длинных и ржавых прута арматуры. Она двигалась плавно и осторожно, как гимнаст на ходулях. Тонкие палки-протезы отстукивали шаги.

      Цок-цок.

      Цок-цок.

      От статуи остался лишь торс, юбка, голова и левая рука. Девочка-прутики встала напротив дяди Руслана.

      – Значит, все правда, – сказал он.

      Заменяющий правую руку стержень вонзился бывшему футболисту в щеку под скулой. Он не закричал. Проворачивая прут, пионерка ввинтила железо в череп. Кожа на лице дяди Руслана натянулась, превратилась в подобие мокрого перекрученного полотенца. Прут проткнул голову насквозь, вышел из основания шеи и пригвоздил мужчину к стене. Его глаза закатились, и он обмяк.

      Все это заняло не больше минуты.

      Статуя выдернула железную руку, позволив трупу упасть, и повернулась к мальчику.

      Егор забыл дышать. Парализованный страхом, он смотрел, как приближается голем. Будто жуткая цапля на металлических лапках.

      Пионерка вошла в