Флоренс Адлер плавает вечно. Рэйчел Бинленд

Мама говорит, что у нее все в порядке.

      – О да, – неуверенно ответил он. – Я… я действительно ее видел.

      – Я ужасно по ней скучаю, – сказала она. – Я даже не ожидала, что буду скучать так сильно. Ведь прошлым летом я провела в больнице всего неделю, от силы десять дней.

      – Ммммм.

      Все мужчины становились такими ужасными собеседниками в дискомфортной ситуации, или это особенность ее мужа?

      – И как она? Счастлива? – спросила Фанни.

      Услышав слово «счастлива», Айзек поднял глаза. На его лбу пролегли морщины.

      – Счастлива? – переспросил он, будто не понимая вопроса.

      – Счастлива.

      – Да, да. Конечно, она показалась мне очень счастливой.

      Когда несколько других попыток завязать разговор закончились так же, Фанни отпустила Айзека.

      – Тебе пора на работу. Пока МакЛафлин не выгнала тебя за нарушение больничного распорядка.

      Она пыталась пошутить, но Айзек не засмеялся. Он уже надел шляпу и вскочил на ноги.

      Он наклонился поцеловать ее в щеку, но она схватила его за галстук и притянула губы мужа к своим. Ей хотя бы на минутку требовалось почувствовать себя старой Фанни – Фанни, которая видела в его глазах что-то удивительное, когда он смотрел на нее. Айзек ответил на поцелуй, и на несколько длинных мгновений они снова оказались в своем потайном месте под Набережной на Соверен-авеню. Не было ни Гусси, ни займа, ни Хирама. Их самым большим беспокойством был вопрос, разрешат ли Эстер и Джозеф своей старшей дочери выйти за мужчину без средств.

      Когда Фанни отстранилась, щеки Айзека казались немного порозовевшими, а на лицо легла тень улыбки. Он коснулся ее подбородка и поцеловал в кончик носа, прежде чем повернуться к двери.

      – Айзек, – позвала она, когда он уже почти переступил за порог. – Я едва не забыла.

      Она взяла лежащий на туалетном столике конверт, все еще без почтовой марки, и протянула ему.

      – Будь так добр, отправь его Флоренс.

      Джозеф

      Когда Джозеф добрался до Пляжного киоска Уисшафтера следующим утром после похорон дочери, паренек пятнадцати или шестнадцати лет уже расставлял стулья и разворачивал огромные пляжные зонты.

      – Сколько будет стоить арендовать стул на целую неделю? – спросил Джозеф, изо всех сил пытаясь смотреть на лицо парня, а не на безбрежный океан за его спиной.

      – Восемь долларов, – сказал он.

      Джозефа передернуло. Купить стул вышло бы дешевле.

      – Еще надо оставить депозит в три доллара.

      Джозеф достал кошелек и начал отсчитывать купюры. Он никогда не смог бы рассказать Эстер, что потратил столько на какую-то фривольность. Мальчишка достал из кармана огрызок карандаша и книжечку с чеками.

      – Имя? – осведомился он.

      – Джозеф Адлер.

      Парень начал болтать, пока заполнял и подписывал чек.

      – Слышали об утопленнице в воскресенье?

      Джозеф закрыл глаза и увидел, как жену тошнит на пол больничной палатки после того, как пляжный