…и дольше жизни длится…. Рита Харьковская

если только морду потом набьет, а ведь может и прирезать!)

      Подружка рассказала Ларисе, как «привести себя в порядок» после родов, пообещала «похлопотать» за неё перед такой доброй и умной пани Зосей, и, написав отказную от ребенка, через неделю покинула родом.

      Через месяц Лариска решила навестить квартиру на Польском спуске.

      Пани Зося встретила свою будущую «дойную корову» с распростертыми объятиями.

      Пообещала и коечку в комнате, где живут «её девочки», и «подсказать что и как» в первое время.

      Только поморщила нос недовольно, увидев выступившие пятна молока на тонком платье:

      – Грудью кормишь?

      – Ага. У меня ведь дочке месяц всего.

      – А вот это не пойдет. Что-то одно выбирай: или дочку кормить или у меня жить беззаботно и деньгу заколачивать.

      – А что же мне делать?

      – Чтобы молоко сгорело – грудь потуже перевяжи. Через две недели будешь «как новенькая», – Зося усмехнулась: – А с ребенком сама решай. Кстати, сейчас он где?

      – Она, – шепотом поправила Лариса.

      – Что ты сказала? – не поняла Зося.

      – Она. У меня девочка, – Лариса стала говорить чуть громче.

      – Да мне-то какая разница?! Хоть девочка, хоть припевочка – твой ребенок, твоя проблема, – Зося недовольно насупила выщипанные в ниточку бровки.

      Лариска, приехав домой, разорвала почти новую простыню и туго перебинтовала грудь.

      Баба Галя, увидев дочь, чуть не грохнулась в обморок:

      – Ты что это удумала? Ребенка кормить чем будешь?

      – Не стану я её кормить! Сказала уже – хочешь, сама воспитывай, не хочешь – в детдом сдай.

      Повздыхав немного, баба Галя выскребла из под матраца последние деньги и отправилась к соседке, которая держала козу. Договорилась с женщиной, что та будет давать молоко для девочки, пока не закончатся деньги.

      Через две недели, рано утром, когда мать ушла за молоком для ребенка, Лариска, чмокнув в щечку дочь, подмигнув ей на прощанье, сказала:

      – Расти пока, а мне пора.

      Утренний автобус, идущий к вокзалу, отъехал от крохотной автостанции в восемь утра.

      Когда баба Галя вернулась домой, дочери уже и след простыл.

      Она взяла на руки начавшую хныкать внучку:

      – Ну ничего. Ну мы тут как-нибудь. Люди везде живут и выживают. И мы не помрём…

      Глава третья

      Галина, усадив внучку перед собой на табурет, поглядывая в окно за которым уже сгустились сумерки, расчесывала щеткой Викины волосы.

      Девочка, которой летом исполнилось шесть, недовольно морщилась, пыталась протестовать:

      – Ну бабушка… ну хватит…больно же…

      – Ничего не больно! Терпи! За волосами нужно ухаживать. Иначе повыпадают, и будешь «лысая», как соседская Людка.

      Этой нехитрой процедуре Галину научила врач педиатр, когда три года тому в Палермо вспыхнула эпидемия кори, и дети стали умирать один за другим.

      Родители и не подумали везти малышей в больницу, а потому, раним утром, в поселок въезжала карета