…и дольше жизни длится…. Рита Харьковская

Да и зачем? Зачем досконально изучать то, что тебе не нужно? Лежит себе «всякое» за плотно запертой дверью – вот и пусть лежит, никому не мешает. Разберем и изучим, если будет в том нужда. А пока – ну его.

      Был свой «чердак», причем не один – Ленпосёлок и Слободка. Вроде и все там хорошо, и сложено все нужное в хозяйстве, но нужное так, на потом. И уж тем более, не для демонстрации посторонним.

      Ну и конечно, была у Города своя «компостная куча», своя «выгребная яма» – район, который был известен если не всем, то многим под прозвищем «Палермо».

      Слепленные кое-как домишки поражали взгляд своей убогостью: четыре стены и крыша. И это все. Большего хозяева от своих жилищ и не требовали. Лишь бы ветер со всех сторон не дул и с неба не капало. Заросшие бурьяном и чертополохом огородики, которые когда-то, давным-давно, пытались приспособить для выращивания овощей, но вскоре забросили, потому как был у Палермо свой, очень доходный и оберегаемый от вторжения чужаков, бизнес.

      Палермо торговал наркотиками.

      В ассортименте Палермо была наркота на всякий вкус и на всякий кошелек.

      Здесь мог найти, чем «поправиться» ощутивший прелести ломки приверженец морфия, случайно оказавшийся вдали от спасительной дозы.

      Тонконосый кокаинист, закатив истерику в одном из домишек, отведенный к тому, кто «в теме», находил свою спасительную дорожку.

      Приверженцы герыча редко забредали в Палермо, но уж коль с ними приключалась вот такая беда – остаться без очередной порции, убивающего не по дням, а по часам, яда, ну что ж, для него тоже отыщется нужный пакетик с порошком.

      Но не эти «изыски» были основным источником дохода Палермо.

      Посёлок варил «ширку».

      Тот, кто по какой-то причине не мог или не хотел варганить вонючее варево, забивал гильзы «Беломора» «планом», держал в углах комнат мешки с маковой «соломкой».

      Избежать вовлечения в общий «бизнес» не удавалось никому.

      Разве что, очертя голову, бросив все, бежать из посёлка.

      Но куда ты убежишь?

      Кому и где ты нужен?

      Как бросить убогий, но все-таки свой домишко?

      Конечно, были те, кто искал другой жизни.

      Были и те, кто жизнь эту в итоге обретал и вспоминал прошлое, как страшный сон, а чаще и вовсе старался забыть.

      Но таких смельчаков было мало.

      Очень мало.

      Пальцев на руках хватит, чтобы их пересчитать.

      Чаще, уже годам к тринадцати, а иногда и раньше, каждый мальчишка в Палермо успевал ощутить и распробовать восторг «прихода» и с нетерпением стремился к повторению.

      Благо, ширка, варганящаяся на примусах отцами, а чаще матерями, всегда была под рукой.

      А нет ширки – можно сожрать полстакана маковой соломы или пыхнуть косячок. Находящийся в «бейте» родитель, и не заметит пропажи.

      Поколения «ширковаров» сменялись часто.

      Очень часто.

      Как правило, мужчины редко доживали до сорока.

      Умирали они в страшных мучениях, гния заживо, вынимая из десен выпадающие зубы.

      Но,