…и дольше жизни длится…. Рита Харьковская

их общей шеренги любовниц, так что Гере пришлось смириться с существованием этой «штатной шлюхи» и даже с нею подружиться.

      – Что уставилась? Это не то, что нам нужно. Дальше идем, – Гера дернула подругу за край хитона. Афродита, улыбаясь своим воспоминаниям о прошлой ночи, проведенной в объятиях Зевса, потянулась, улыбаясь, как сытая кошка:

      – Идем-идем, я что – разве против? – и поспешила вслед за подругой.

      Наконец-то Гера остановилась у одного из веретен. Усмехнулась, глядя на него.

      Остановилась рядом и Афродита. Уставилась на веретено, приоткрыв рот от удивления:

      – И что такого в этом убогом ошмётке камыша? – смотрела на веретено Афродита: – Что ты нашла в этой тоненькой шершавой ниточке? Она и без нашей помощи вот-вот оборвется!

      – То-то и оно, то-то и оно, – Гера довольно потирала руки: – Нить должна вот-вот оборваться, а мы ей этого не позволим!

      – Да зачем нам это?

      – Как зачем? Мойры считают себя самыми умными. Теми, кто никогда не ошибается. Фемида гордится своими дочерьми. Того и гляди – Зевс начнет ими гордиться, к себе приблизит. А оно нам надо?

      Афродита отрицательно покачала головой. Кого-кого, а приближенных и так хватает. Даже с избытком. Зачем им новые?

      Поняв, что подруга все уразумела и сделала правильные выводы, Гера подошла к веретену:

      – Вот сейчас мы эту ниточку и укрепим! Сделаем её попрочнее. Не дадим оборваться вопреки предсказаниям Мойр и посмотрим – что из этого получится, – хихикнула Гера:

      – Одарю-ка я эту человечку умом! Вот будут Мойры удивлены, заметив, что нить не только не оборвалась, а стала крепче! – Гера легонько сжала в пальцах нить чьей-то Судьбы, что-то прошептала, отвернув лицо в сторону (нечего тут всяким слушать, о чем она говорит). Из пальцев Богини нить выходила прочной, и, словно более толстой. Гера осталась довольна своей работой. Обернулась к подруге:

      – Ну что, идем?

      Афродита продолжала стоять у веретена.

      Как же так? Гера одарила человечку, облагодетельствовала, можно так сказать, показала, что она лучше всех на Олимпе? Ну уж нет! Не бывать этому! Афродита взяла в пальцы уже прочную нить, легонько сжала:

      – Держи смертная и от меня подарочек! Будешь ты красавицей! Не такой, конечно, как я, но сердца мужские покорить сумеешь!

      Нить, пропущенная сквозь пальцы Афродиты, стала шелковистой, заискрилась жемчужным блеском.

      Гера вовсе не рассчитывала, что подруга тоже захочет принять участие в её задумке, да и незачем это было. Но дело сделано, что уж теперь кулаками махать? Гера потянула подругу к выходу из пещеры:

      – Идем уже!

      Когда хитоны Богинь перестали мелькать на спуске горы, к входу в пещеру, прячась в зарослях, опасаясь быть замеченной, прокралась еще одна женская фигура.

      Фемида, а это была именно она, еще вчера вечером услышала перешептывание Богинь, почувствовала злобный взгляд Геры.

      Повязка на глазах, необходимый атрибут Богини правосудия, никогда ею не снималась.

      Фемиде не нужны были глаза для того, чтобы видеть.

      Она