Скиталец. Страшные сказки. Анастасия Эксенс

вы смогли вести со мной светскую беседу. Дайте угадаю… Вы здесь из-за слухов, которые ходят вокруг меня?

      – Не стану вам лгать. – Морен не желал того совершенно искренне – этот старик удивительным образом располагал к себе. – Кое-кто из ваших приближённых считает, что вы в сговоре с проклятыми или даже один из них.

      – Чушь! – Медис громко фыркнул. – Необразованные невежды! По-вашему, я похож на проклятого?

      Морен посмотрел на него внимательно, пристально, точно и сам желал убедиться в своих выводах, а затем уверенно произнёс:

      – Нет. Но я не получил бы деньги, не приехав к вам, чтобы убедиться лично.

      – Что ж, убеждайтесь, сколько влезет. Вы мой гость. Вам хватило ума и чести прийти ко мне и сказать обо всём в лицо, в моих же интересах не мешать вам… расследовать, – Медис поморщился, вложив всё своё неприятие в это последнее слово. – Я прикажу подготовить вам комнату. Оставайтесь на три дня. Надеюсь, этого времени вам хватит?

      – Более чем.

      Угощение на пиру было скромным, хоть и весьма вкусным. Запечённый хлеб с мясом внутри, грибная похлёбка со сливками, лук, зажаренный в тесте, худой поросёнок с яблоками в меду. Глядя на последнего, Морен не мог избавиться от мысли, что, если такого подают к царскому столу, что же тогда достаётся простым крестьянам?

      Несмотря на свою слепоту, Медис не нуждался в помощи. Он тянулся к блюдам, безошибочно выбирая нужные, ломал и накладывал себе хлеб, посыпал мясо зелёным луком, точно зная, где что стоит и лежит. Даже хлебая похлебку, он не искал ложку по столу, а уверенно брал с отведённого ей места. Впрочем, в выверенных за годы привычках Морен не нашёл ничего удивительного.

      – Так вы знаете, почему именно ваши приближённые считают, что вы опасны? – спросил он Медиса между переменой блюд.

      – Конечно! Я может и слепой, но не идиот. А ещё я умею слушать, когда они говорят мне, даже если не согласен с ними, – Медис склонил голову, помолчал немного и заговорил тише, точно делился тайной только для них двоих: – Мой край голодает. – Морен уловил в его голосе затаённую боль. – Людям не хватает пищи. Наши земли не плодородные, мы выращиваем скот, ловим зверей на мясо и шкуры. Но в последние года скотина дохнет, дичь уходит из лесов, а проклятых вокруг становится всё больше. Они пожирают наших овец, распугивают оленей, не дают людям жить! Откуда, по-вашему, они берутся? – вдруг переменил он тон, заговорив как прежде.

      – Часть из них: животные и люди, обращённые в День Черного солнца. Другие – все, каждый, кто появился после – люди и звери, поддавшиеся сильным порочным чувствам. Гнев, похоть, алчность… Когда они завладевают человеком, то отравляют его, точно скверна, пробуждая Проклятье. Говорят, оно есть в каждом из нас, главное, не дать ему пробудиться.

      Медис «смотрел» на него прямо, словно знал, куда смотреть.

      – Хотите сказать, что убиваете людей?

      – К сожалению.

      – Чушь! – взмахнул он руками. – Вы не похожи на убийцу, Морен. Вот что я вам скажу: проклятые – обычные животные, звери.