Скиталец. Страшные сказки. Анастасия Эксенс

в ней стрелой за спину, ища наощупь спрятанные за поясом цветы.

      – Они сами отправляли их ко мне. Нежеланных выродков, голодных нахлебников, никому не нужных сирот! Мне приносили младенцев и отправляли ко мне голодные рты, которые не могли прокормить. Ты даже не представляешь, сколько обездоленных семей нуждались во мне после Чёрного Солнца. Я давала им утешение! Ты что же, хочешь отнять его у них?

      – Говоришь складно. – Морен зарядил арбалет. – Но я тебе не верю.

      Он вскинул руку, и Я’га тут же ушла в сторону. Выстрел не последовал, Морен выбрал другую цель, и лишь, когда обманка сработала, выпустил стрелу. Та угодила в догорающий очаг, потревоженные угли вспыхнули, и пламя охватило нанизанные на древко колючки сухого чертополоха. Едкий дым тут же поднялся в воздух.

      Пока трава разгоралась, Я’га не стояла на месте. Она кинулась на Морена, но теперь пыталась достать не когтями, а теми конечностями, что служили ей опорой. Пытаясь проткнуть его ими, она наносила удар за ударом. Морен едва успевал отбиваться. Один он таки пропустил – костяная нога ударила его в грудь, отбросив на несколько шагов назад. Пластина защитила от перелома, но на ней осталась глубокая вмятина, а сам он не устоял на ногах. Я’га бросилась на него, чтобы добить, но Куцик вновь пришёл на помощь – налетев сзади, он полоснул её когтями по спине. Вскрикнув, она остановилась, а Морен успел вскочить на ноги и крепче сжать меч. Но вместо того, чтобы продолжить нападать, Я’га подняла визг:

      – Что за дрянь?!

      Морен сразу понял, о чём она – ядовитый для проклятых дым чертополоха жёг глаза и лёгкие. Морен и сам чувствовал, как бегут слёзы по щекам, и видеть из-за них и боли становилось всё тяжелее. Поэтому он так и не любил эту траву. Но Я’ге было куда тяжелее: дым жёг ещё и открытые раны, слизистые, а значит, и зубастую пасть на её груди. Достав из-за спины оставшиеся стебли, Морен щёлкнул над ними пальцами – сухие, они тут же вспыхнули, – и едкий дым заполнил комнату, заставив его закашляться.

      Взвыв, Я’га бросилась к люку. Не в силах ждать, она раздробила дверцу, пытаясь скорее выбраться. Бросив траву на пол, в воду, Морен бросился к ней и в три шага оказался рядом, за слепым глазом. Широко замахнулся и одним рубящим ударом завершил бой.

      Верхняя половина тела проклятой отделилась от нижней, шмякнувшись об пол. Нижние её конечности так и остались в разломанном люке, но Я’га всё ещё была жива. Она отползала к стене, таща по полу остатки своего тела, и скулила от боли.

      Морен уже почти ничего не видел – глаза слезились, – и он с огромным трудом поднимал веки, чтобы разглядеть хоть что-то. Схватив со стола первую попавшуюся кружку, он вылил её содержимое в очаг, потушив его. И только после этого пошёл к Я’ге. Та уже добралась до угла, забилась в него и перевернулась на спину, чтобы видеть Скитальца.

      – Зачем? – плаксиво, надрывая голос, взвыла Я’га. – Зачем ты убиваешь таких, как ты?!

      – Я не такой, как ты.

      Голос Морена тоже хрипел – травы, что он использовал, травили и его. Взмахнув мечом,