Казачья Молодость. Владимир Молодых

случайно Иван Грозный не был надзирателем? – рассмеялась девушка.

      – Вот его только нам и не хватало. А то бы по субботам была бы не порка, а казнь. Зато был у нас Блин. Он не лучше Грозного.

      – Как блин!? – закатилась от смеха Софи.

      – Это Блинов, а, по-нашему, Блин. Он у нас надзиратель. Прескверный субъект. Из тюремщиков.

      – И у вас была порка? Да это средневековье! А ты хоть раз – за свои подвиги был наказан?

      – Нет, не довелось испытать. Я про это как-то сказал Бутину. Он ответил, что в Англии в гимназиях поголовная порка. У нас она от дикости. Правда, замети он, что великий хирург Пирогов очень даже приветствовал подобное воспитание поркой. Я где-то вычитал, что на тех местах, на которых мы сидим, расположена масса такого, что массируя его посредством порки ивовым прутом, замоченным в воде, то ты получишь массу удовольствия.

      – Это грубая шутка, – смутилась девушка.

      Я и сам не рад был, что стал говорить об этом.

      – Экзекуции в любых целях – не средство воспитания. Это унижение человека до уровня скота. Но я бы хотела тебя спросить о другом. Ты много говорил мне о казаках, о Ермаке, о Хабарове, которые открыли Сибирь и Дальний Восток для России. Но почему мы о них не слышим? А то и вовсе, – знать не знаем, что это за люди. Думаю, это оттого, что вы больше воды намутили в истории. То Разин пришел дать волю, то Пугачев стал пугать царицу и ее двор. То вы, казаки, переметнулись – я слышала от Бутина – к Лжедмитрию. И что теперь вам за все за это памятники ставить до небес?

      – Ну, до небес, допустим, нам не надо ставить памятников, – я взял ее за руку решительно, – а вот помочь поставить бы на месте разобранных развалин бывшего монастыря часовенку в честь казаков-землепроходцев – вот это надо бы. Пусть она напоминает каждому прохожему, что здесь покоится память о наших казачьих предках. Пусть кто-то поклонится, кто-то помолится или просто задумается над былым. Вот этого я добьюсь. Может не в этот раз. Но знаю точно, что в часовне – будет старая икона от староверов, – взволнованно заговорил я.

      – А почему старая икона?

      – А потому, что те землепроходцы, от которых пошел и наш род, были людьми старой веры. Да, может так получится, что это будет памятник старой вере. Она этого заслужила. Под знаменами старой веры завоевана эта земля, на которой мы с тобою стоим, под названием Сибирь. Со старой верой легли на монастырском погосте предки мои. Пусть будет часовня им надгробным памятником.

      – Откуда в тебе столько патриотизма? Откуда в тебе этот зов твоих предков? – глядя на меня так, будто на лице моем есть ответ на эти вопросы, спросила Софи.

      – Это во мне от казачьей крови. А потому и зов предков во мне естественен. А еще у меня в друзьях казаки-каторжане. А если собрать воедино и дядю Андрея, атамана Сбегов, да Учителя, да АБ, моего духовника Анну Борисовну, то тогда будет видно – из чего слагался во мне этот зов предков. Хотя это не все. А сама жизнь в станице, а мать