Казачья Молодость. Владимир Молодых

можешь загадать, глядя на череп: быть тебе или не быть путешественником. А в подтверждение того, что тебе им быть – я вручаю тебе «Книгу для путешественников». Подняв этот увесистый фолиант над головой, я весь светился от радости. В тот день я был безмерно одарен. Я впервые почувствовал на руках, как весома, тяжела моя мечта – стать путешественником.

      Вошла Паша с подносом, на нем рюмки и штоф с коньяком. Сам Бутин разлил по рюмкам.

      – Что ж, господа, вот он и настал момент истины нашей жизни, – оглядев всех, весело проговорил хозяин. – Пусть будет вершиной дел наших разум. Да, здравствует разум, да скроется тьма!

      Мы все сдвинули бокалы. А Софи потянула меня за рукав, давая понять, что сейчас самый подходящий момент истины – смыться отсюда и побыстрее.

      *

      – Ты понимаешь, что если он смешает политику с философией и историей, а сверху золото, то этот бутерброд он будет долго жевать, – быстро заговорила Софи, видя мое недоуменное лицо, когда мы оказались на веранде. – А ведь не подлил еще масло в огонь его речи Отец Василий. Ты заметил, как он не раз порывался что-то сказать, но поглаживая смиренно бороду, успокаивал, похоже, себя. А Отец опять подсунет ему идею раскола и тогда это… Ведь раскол – это его большой мозоль и, если Отец его затронет, то до конца выдержит только он сам. Это уже проверено. Ведь этого Отца, с его же слов, прислали следить за староверами, чтоб они обряды новой веры блюли. Ума в Отце палата, но от староверов она, мне кажется, стала дыроватой. Я с Владой была заложниками в их спорах, – уже сбегая по мраморной лестнице, тараторила девушка. – А вообще Владу Бутин зовет «вещью в себе». Я сама, порою, не знаю, что у нее в голове. Она одним словом – иезуитка! Так что эту «вещь в себе» тебе долго придется принимать такой, какая она есть. Ты слышал, что такое «вещь в себе»? – заглядывая мне в лицо, спросила Софи.

      Я пожал плечами. Я не знал, что это значит – «вещь в себе». Я же только сейчас сообразил, что я оставил – и череп, и все находки на столе в кабинете. Но Софи потянула меня к пруду.

      – Пойдем в беседку глянем на золото. Ведь ты мне, почитай, пол-ладони отдал с легкостью. Ты что – хотел этим купить меня?

      – Нет. Хотел – помирится. Может, ты золото возьмешь обратно? Может ты хотел пошутить на виду у Бутина? – серьезно спросила она.– А мне Бутин никогда не дарил золото. Почему так? Ты не знаешь? Я знаю, почему он это сделал: ты для него – герой. Ты и в кружке рисковал свободой, а тем более, после того, как ты коня у жандарма остановил. А ведь этот польский по происхождению офицер – лучший друг Влади. Так что тебе еще придется с ним встретиться в доме. Вы изуродовали ему лицо. А раненый зверь опасен вдвойне, а задетое самолюбие поляка – втройне опасно. Он коварный. Теперь ты остерегайся его: поляк обид не прощает. Я все про тебя знаю. Нина, твоя подруга мне рассказывала, что тебе гадала цыганка. И, мол, даже денег с тебя не взяла, а сказала, что ждут тебя великие победы.

      – Это все чепуха… гадание! Я средних данных человек