Девочка из города (сборник). Любовь Воронкова

Валентинка молчала. Она не видела отца Шалихиных, не знала его, и он ее не знал.

      – Ну ладно, хватит! – сказала мать. – Будет нам счастье, глядишь – и Гитлера разобьют, и отец наш вернется с фронта. А пока что лепешки на столе. Садитесь завтракать!

      После завтрака мать позвали в колхозное хранилище разбирать картошку. Она быстро собралась и ушла.

      – Когда наша мама была именинница, ей всегда что-нибудь дарили, – сказала Валентинка.

      – Кто дарил? – живо спросила Таиска.

      – Все. И я тоже. Я один раз ей картинку нарисовала и подарила.

      У Таиски заблестели глаза.

      – Давайте и мы нашей мамке что-нибудь подарим!

      – А что, ну что ты подаришь? – спросила Груша. – Ну что ты умеешь?

      – А ты что?

      Груша задумалась. Может быть, чулки связать? Но ведь чулки сразу не свяжешь.

      Еще когда начала чулок, а все никак до пятки не доберется. Вот какая эта мамка, не могла заранее сказать – Груша поспешила бы!

      – А я знаю, что сделаю! – закричала Таиска. – Я сейчас все до одной кринки вымою, все до одной кастрюли вычищу, и все ложки, и все вилки!.. Чтобы все блестело! Что, не сумею? Да?…

      Таиска налила в лоханку горячей воды, собрала всю немытую посуду и взялась за дело.

      Грязные брызги, зола, сажа – так все и разлеталось кругом от ее мочалки, так и гремели кринки в ее руках, так и гудели кастрюли…

      – Вот так подарок! – сказала Груша. – Уж я если придумаю, так хорошее что-нибудь!

      – Романок, а ты что?

      – А не видите – что?

      Романок на широкой выбеленной печке рисовал углем танки. Впереди огромный, с тяжелыми гусеницами, с большой пушкой – это «KB» («Клим Ворошилов»). А за ним еще танки поменьше, легкие, подвижные.

      К соседям вернулся с фронта раненый сын. Он танкист, и Романок хорошо знаком с ним. Он рассказывал Романку, как боятся немцы крепких и быстроходных советских танков. Романок потому и нарисовал их побольше. Все танки шли от печурок к окнам и палили из пушек. Снаряды рвались кругом и даже взлетали на дымоход, к самому потолку.

      Валентинка глядела на Романка, на Таиску, на Грушу. Все они что-то подарят матери.

      А разве Валентинке не хочется подарить ей что-нибудь?

      «Она их мама, а не моя, – упрямо подумалось ей, – пусть они и дарят…»

      Но все-таки ей очень хотелось подарить что-нибудь маме – тете Даше. Пусть она не настоящая мама, все равно!

      – А ты возьми и тоже нарисуй что-нибудь, – сказала ей Таиска. – Вон там, под лавкой, стоит баночка с краской, дед кровать красил. И знаешь что? Возьми эту краску и нарисуй цветы вот тут на столешнике, вроде каймы. Я бы сама нарисовала, если бы умела.

      – А разве хорошо будет? – спросила Валентинка.

      – А почему же нехорошо? Цветы! Если бы я умела! Да ты не будешь, я знаю. Что она тебе – родная разве!

      Валентинка на минутку задумалась. Можно ли рисовать цветы на скатерти? Ее мама, наверно, сказала бы, что нельзя. Но там было нельзя, а здесь, может