Сыны Сибири. Рассказ первый. Лин Яровой

у красного камня, мы и остановились.

      Я посмотрел на алтарь, на котором лежали мои вещи. Вскрытые пачки сигарет, минералка, пакетик с травой. Гаргантюа и фиолетовый блокнот с перьевой ручкой.

      – Тогда я не понимал, что именно меня остановило. Но дальше и шагу ступить не смог. Словно невидимая сила привязала меня намертво к этому месту. К этому камню. И к этому лесу, из которого на нас прямо сейчас смотрит сова.

      Макс резко обернулся.

      – Мать-переебать. Как ты её заметил?

      – Это сестричка моя, не обращай внимания. Мы с ней обычно сказки пишем. Так вот…

      Прикусив губу, я дождался, пока друг налюбуется белой птицей, которая, словно статуэтка, замерла на еловой ветви, а затем продолжил:

      – Не было даже капли сомнений. Я просто знал: стоит мне спуститься с вершины, пойти к Арке, и всё. Назад дороги уже не будет. Я стану простым человеком, изгнанным из Рая.

      – Что плохого в том, чтобы быть простым человеком?

      – Ничего, – пожал я плечами. – Но выбор есть выбор. Ты либо танцуешь здесь на вершине со смертью, либо живешь там под сводами дома с земной женщиной. Это классический выбор, Макс. Почти библейский. Либо Лилит, либо Ева. Помнишь, как выглядит карта влюбленных в раскладе Таро?

      – Парочка целуется под деревом, а сверху на них смотрит ангел?

      – Да. В одном из вариантов. И любой, кто сечёт в архетипы, скажет, что в этом и есть главная развилка: ты либо ангел, либо муж. А если посмотреть аркан в других вариантах, в старых колодах, то можно увидеть на нём мужчину, который разрывается между двумя женщинами. Здесь, думаю, и пояснять не надо.

      – Похоже на выбор между жизнью и смертью.

      – О чём и речь, – сказал я, щёлкнув пальцами. – Все, кто играет со словом, – женихи смерти.

      – Ой-ой, Геббельсом пахнуло.

      – Талантливый стендапер был, согласись?

      – Надеюсь, ты не ждёшь от меня того же? Не хотелось бы разогревать войну.

      – Не жду. Хватит нам внутренних войн, ещё нахлебаемся. Ну да ведь в этом и фишка. В бесконечном приключении. В войне. И в дороге обратно.

      Друг резко поднял ладонь.

      – Тормози, Яровой. Мне не нравится, куда ты ведёшь. Совсем, нахер, не нравится. Не хочу я ни воевать, ни быть одиноким всю жизнь. Человеку нужен человек. Слышал про такое?

      – Слышал.

      – И что?

      – А ничего, – развёл я руками. – Выбор сделан, Макс. И как бы ты сейчас ни упирался ногами, как бы ни раскорячивался, пытаясь усидеть на двух стульях, однажды ты поймёшь, что уже принял решение.

      – Схуяли? Я ещё ничего не решил.

      – Ну да, конечно, – усмехнулся я. – Тогда какого чёрта ты сидишь со мной здесь у смерти под юбкой?

      Макс раскрыл было рот, чтобы возразить, но в итоге промолчал. Уставился на луну. Затем обернулся и произнёс:

      – Слышь, Яровой. Мы просто кислоты обожрались. Проебали адекватность на одну короткую ночь…

      – Враньё. У нас её и не было никогда.

      Друг выматерился. Начал ходить кольцами вокруг алтаря. Затем резко остановился и, глянув на меня, спросил:

      – Ну хоть какой-то план у нас есть?

      – А