Небо Мадагаскар. Оганес Мартиросян

Как она хороша, волшебна, тяжела в бедрах и легка, целебна, и ее невидимая часть, именуемая «эго» и «я», выделана из кожи динозавров, изготовлена из них, обернута в них».

      – Так мы целуемся, – сказала Нада, оторвавшись от Маги и положив ладонь ему на бедро.

      – А я смотрю из окна, там люди, и каждый сотый имеет в себе больше меня, чем себя.

      – А я смотрю часто на закат и вижу в нем себя, будто мое лицо садится и горит тысячами рыжих лучей.

      – Конечно, по улицам ездят не машины отныне.

      – А что? – вопросила Нада.

      – Тепло, холод, рыдание, радость, апатия, шизофрения, астма, диабет, грусть, сострадание, туберкулез.

      – Просто ездят?

      – Ну, не только, еще везут людей, велосипеды, жареную курицу, термосы, рюкзаки, телефоны и всё.

      Закурили, постряхивали пепел, пообнимались, даже поцеловались носами, потерлись ими, повдыхали дымки.

      – Любишь меня?

      – Люблю, – сказал Мага.

      – Любить тяжело, тяжелее всего на свете, но без нее тяжелее еще.

      – Тяжелее самого тяжелого?

      – Да. А ты кто?

      – По национальности? Кавказец.

      – Нет, это понятно, азербайджанец, армянин, дагестанец, грузин?

      – Кавказец.

      – Понятно.

      – Ну. Какой самый главный вопрос философии?

      – По Камю?

      – Нет, по тебе. По нему на вопрос ответил Рыжий.

      – Думаю, главный вопрос философии в том, может ли быть она не женского рода.

      – А еще?

      – Могу сказать о главном вопросе религии.

      – Хорошо.

      – Он в том, может ли человек в зеркале увидеть себя, а не зеркало.

      В кафе вошли азербайджанцы и разлили мужественность вокруг себя, стали источать мужское начало со всех своих пор. Официант принес им баранины и коньяк. Мужчины начали есть и подрагивать усами, ловящими радио. На всех языках заиграла музыка. Кавказцы достали нарды и начали в них играть. После чего встали друг другу на плечи и изобразили Хайдеггера. Тот посмотрел на Магу и сказал:

      – Если сильно вытянуть ногу, то из нее может ударить лезвие.

      – Я понял, – ответил Мага, – а насчет лезвия или жала скажу: озеро, река или море состоят из капель, и эти капли – пчелы, по-моему, если вода горяча, они жалят, если холодна, просто облепляют тебя, вот так, если идет дождь, это пчелы стекают вниз, и среди них есть матка, которая может ужалить и отдать свою жизнь тебе.

      Азербайджанцы выслушали его, распались на произведения Хайдеггера и покурили в виде его работ. Каждый труд выкурил сигарету и выпил коньяк, став не стоящими строчками, а бегущими. «Ну и замечательно, пусть будет так, ведь обратное ныне немыслимо».

      – Строки бегут, – сказал он, – убегают, атакуют или и то, и другое.

      – Это же круто, – сказал один азербайджанец и добавил: – Децл – не еврей, конечно, так как азербайджанец, именно он, все так, и вообще – рэп явился от нас. Зародился в наших сердцах, животах и ниже. Азербайджанцы еще покажут настоящий рэп.

      – Да никто и не спорит, – ответила Нада.

      – Просто мы таились под водой, под поверхностью,