Ангельский концерт. Светлана Климова

Это была подделка, изготовленная известным в середине прошлого века фальсификатором Мальскатом. «Ну что ж, совсем недурная работа», – буркнул Шагал и тут же поставил на ней собственноручный росчерк. Но еще чаще встречаются подлинники мастеров, по какой-то причине не подписанные их рукой. На них стоят стопроцентно фальшивые автографы, сработанные всякими ловкачами. Даже солидные аукционные дома позволяют себе…

      – При чем тут вся эта чепуха? – Анна ткнула окурком мимо пепельницы. – Твой человек мог бы по крайней мере поинтересоваться фамилией продавца. Ведь Меллер показал ему договор!

      – Он и поинтересовался. Какая-то никому не известная фигура – Иванов, Петров, Расторгуев, черт его знает. Или нет – кажется, это какая-то дама. Мифический персонаж. Тут концов не найти, можете мне поверить.

      – Тогда почему вы не обратились с заявлением в милицию и не сообщили о случившемся владельцу картины?

      – С чего вы взяли? – Кокорин внезапно смутился, как мальчишка, которого поймали на горячем, но быстро взял себя в руки.

      – Милиция! – натянуто хохотнул он. – Это же просто смешно… Только их нам не хватало! Достаточно того… – он опять осекся и быстро взглянул на сестру. – Разве не ясно: за все, что произошло с картиной, несу ответственность я и только я? Галчинский доверил мне ценную вещь, я передал картину в другие руки и не смог обеспечить ее безопасность. Таким образом…

      – «Другие руки» – это вы об отце?

      – Да. Но речь не о нем.

      – И в чем же, по-вашему, должна заключаться моя роль?

      – Необходимо остановить Меллера. Это просто – достаточно блокировать выдачу разрешения на вывоз «Мельниц». Сам я сделать этого не могу – необходимо, чтобы в министерство обратилась какая-либо инстанция, например гуманитарный департамент. Возможно, будет достаточно звонка или письменного запроса. Остальное я беру на себя: как только Меллер почует неладное, он сразу станет сговорчивее…

      – И на каком же, извините, основании?

      – Что? – недоуменно переспросил Кокорин. – Что вы имеете в виду?

      – На каком основании я должен требовать приостановки выдачи разрешения? Вы разумный человек, Павел Матвеевич, и должны меня понять. От того, что у Галчинского имеются подлинные документы на «Мельницы Киндердийка», никому ни холодно, ни жарко. У Меллера, как вы убедились, документы ничуть не хуже, пусть в них картина и называется «Пейзажем неизвестного». Каким образом я смогу доказать, что обе упомянутые картины суть одна? И, заметьте, в отсутствие протокола, подтверждающего факт хищения. Задачка на любителя… Кстати – вы позволите мне снять копию с экспертного заключения?

      – Позволю, – буркнул Кокорин. Вид при этом у него был несколько затравленный – он усиленно ломал голову над тем, означают ли мои слова согласие вляпаться в эту мутную историю.

      Я прихватил листки и вышел, оставив эту парочку наедине. Ксерокс находился в дальнем конце коридора и, к счастью, еще не был выключен, хотя рабочий день