Ангельский концерт. Светлана Климова

ввалился в гостиную с упаковкой «Праздроя», шваркнул ее на диван и закатил глаза. После чего широким золотым перстнем сорвал пробки с двух бутылок, одну сунул мне, а сам надолго припал ко второй.

      – В гроб они меня вгонят, – переведя дух, наконец выговорил он. – Мне на следующей неделе ехать, а им опять приспичило перепроверяться. Да любому кретину же ясно: сделка чистая, документы в порядке, картина, хоть и старая, художественной ценности не имеет! Какого ж еще?

      Одним глотком допив пиво, он откупорил следующую бутылку и полез шуровать в ящиках стола, где царил жуткий беспорядок.

      – А саму картину вы где держите?

      Я очень старался, чтобы вопрос прозвучал незаинтересованно, но Меллер мигом меня раскусил. Он оставил в покое стол и развернулся всем корпусом, держа в волосатой руке какую-то папку. Бизоньи глазки дантиста налились кровью.

      – Вам-то она на фиг понадобилась? – подозрительно осведомился он.

      – Не возражаете, если я закурю?

      – Нет, – буркнул Меллер. – Курите, если хотите.

      – Просто любопытно, – признался я, без спешки разминая сигарету и ожидая, пока дантист слегка успокоится. – Хотелось бы своими глазами взглянуть, из-за чего столько шуму.

      – А! – Меллер оскалился, предъявив отменный зубной ряд. – И до вас эти Кокорины добрались! Был тут у меня от них человечек… Нате, смотрите сами!

      Борис Яковлевич метнул папку мне на колени. То, что мне требовалось – имя продавца, – было прописано там совершенно отчетливо. Я перенес его в свою записную книжку вместе с адресом и номером телефона, а заодно убедился, что никакая это не липа, вопреки заверениям Павла Матвеевича. Бумаги были оформлены по всем правилам – не подкопаешься. Прежнего владельца «Мельниц» звали Евгений Степанович Солопов.

      – А картину показать не могу, – с уже вполне осмысленной насмешкой продолжал Меллер. – Здесь ее нету. И вообще – осточертела мне эта возня…

      Я пожал плечами – мол, мне, простому исполнителю, до этого дела нет. Возвращая бумаги, я еще раз взглянул в графу, где стояла сумма сделки, просто смехотворная, и спросил:

      – Вы и в самом деле столько заплатили вашему э-э… комитенту?

      – Сколько заплатил, столько заплатил, – отрезал Меллер. – Это никого не касается, кроме налоговой.

      Тут у него на поясе, поддерживающем мешковатые шорты, заверещал мобильный. Но прежде чем ответить на звонок, дантист произнес:

      – Еще вопросы ко мне имеются?

      Я вежливо развел руками и поднялся. А в следующую минуту дверь его квартиры захлопнулась за моей спиной.

      Вернувшись на работу, я запустил компьютер и воспользовался базами данных мэрии. Примерно полчаса ушло у меня на то, чтобы убедиться, что никакой Е. С. Солопов в нашем городе никогда не проживал, а указанные в документах адрес и телефон – чистейшая фикция. Автоматически это означало, что подпись и печать нотариуса на предъявленных мне Меллером документах поддельные.

      Оставалось только связаться с нотариальной