Черепаший вальс. Катрин Панколь

это я столько проспала! А ты давно встала?

      – Тра-ля-ля! Я только что проснулась, посмотрела под дверью, нет ли почты, и угадай, что я нашла?

      Жозефина села в кровати, поднесла руку ко лбу. Зоэ махала целой пачкой конвертов.

      – Рождественский каталог? Тысяча подарков?

      – Нет, мамочка, вовсе нет! Гораздо лучше…

      Господи, голова-то какая тяжелая! Будто по ней прошел полк солдат в кованых сапогах. Стоило пошевелиться, и все тело наливалось болью.

      – Письмо от Гортензии?

      Гортензия никогда не писала. Она звонила. Зоэ замотала головой.

      – Холодно, мамочка, холодно. Вообще мимо.

      – Ну, тогда сдаюсь.

      – Всем сенсациям сенсация! Супер-пупер-макси-гипер– сенсация! Вот такой вышины, вот такой ширины! Такая огромная, прямо до самой луны! Kisses and love and peace all around the world! Да пребудет с тобой сила, сестра! Yo! Brother![6]

      При каждом вопле она топала ногой так, что подпрыгивал матрас: сущий вождь племени сиу, в боевом экстазе празднующий победу над врагом и потрясающий его скальпом.

      – Хватит скакать, детка. У меня сейчас голова лопнет!

      Взъерошенная, ликующая Зоэ плюхнулась на кровать, задрав ноги кверху, и объявила, сияя от счастья так, будто выиграла в лотерею:

      – Открытка от папы! Открытка от моего папулечки! У него все хорошо, он все еще в Кении, пишет, что не мог с нами связаться, потому что заблудился в джунглях, а вокруг было полно крокодилов, но он ни на минуту, слышишь, мамуль, – ни на минуту не переставал думать о нас! И он крепко-крепко меня целует! Трам-парам-пам-пам! Папулечка наконец написал!

      В очередном торжествующем прыжке она бросилась матери на шею. Жозефина скривилась от боли: Зоэ отдавила ей руку.

      – Я так счастлива, мамуль, я так счастлива, ты не представляешь! Теперь уже можно тебе сказать: я боялась, что он умер. Что его крокодил съел. Помнишь, как я боялась туда ехать, боялась увидеть его среди всех этих мерзких тварей? Честно, я была уверена, что рано или поздно они сожрут его живьем!

      Она разинула рот, защелкала зубами и громко зачавкала, изображая, как крокодил пережевывает добычу.

      – Он жив, мамочка, он жив! Он скоро к нам приедет!

      Вдруг она в ужасе замерла.

      – Караул! Он ведь не знает нашего нового адреса! Он нас никогда не найдет!

      Жозефина протянула руку и взяла открытку. Действительно из Кении, из Момбасы. Отправлена месяц назад, судя по штемпелю на конверте, и конечно же, на прежний адрес, в Курбевуа. Она узнала почерк Антуана, его разудалый стиль.

      «Милые мои девочки,

      Вот выдалась минутка черкнуть вам два словечка. У меня все хорошо, я вернулся к цивилизации после долгих скитаний по непроходимым и опасным джунглям. Я одолел все: и диких зверей, и лихорадку, и болота, и москитов, а главное, никогда, никогда не переставал думать о вас. Люблю вас всем сердцем. До очень скорого.

Папа».

      В шестьдесят семь лет Марсель Гробз стал наконец счастливым человеком и не переставал этому удивляться. С самой зари он

6

«Поцелуи, любовь и мир во всем мире! Эй, братец!» (англ.)