17 признаний. Джерри Еленко

красным и вставил курсивом меж Лизиных строк:

      «Как ты права, маленькая».

      Я пристально рассматриваю в зеркале отражение божьего творения. Свои ноги.

      Я снял штаны и встал на фоне серых обоев. Должно быть, «ноги кормят» – фраза про меня.

      Я сделал несколько кадров и обрезал фотографии до уровня колен. На подсознательном уровне я всегда знал, что в эстетике мужских ног что-то есть. Как же Лиза оказалась точна!

      Строки «Д. Л.» бегут, не останавливаясь и не прерываясь ни пробелами, ни столбиками, ни таблицами, ни отступами. Всё было написано так, словно ей плевать на аккуратность и красоту слога. Размер шрифта был на восьмёрке, отчего пришлось, выделив текст, увеличивать до шестнадцатого. Строка за строкой. Кажется, мысли в голове обгоняли её физические способности в несколько раз.

      «Какого хера он работает на вшивого, злого, мерзкого мужлана? Этот гад в предоргазменном экстазе скорчится при виде Кирилла на своих идеальных ногах. Он растопчет всех своими остроносыми ботиночками».

      Ярость Лизы вполне объяснима. Если б не моё стеснение, лень и мысли о ненужности, всё было бы так, как она хочет. Как мы вместе хотим. Но по ночам я убеждал себя в том, что охранник – не такая уж отвратительная работа, если подумать.

      Час на проверку сумок покупателей, вызывающих подозрение. Полчаса на допросы уличённых в краже в предкассовой зоне. Ещё полчаса на изъятие и списание награбленного. И пятнадцать-двадцать минут на установление личности и целей совершения кражи, составление протокола и прочие манипуляции.

      «Кирилл вернулся под утро. Это едва можно назвать возвращением. В одиннадцать ему снова УХОДИТЬ».

      «Мы почти не виделись за этот месяц».

      Утрата сексуального влечения, разные города, разлука, спровоцированная рабочим графиком – основные причины расставаний большинства пар.

      Потратив двадцать минут, я сделал тридцать девять кадров. Ноги. Сплошные ноги. Он пяток до пояса. В штанах, трусах и голый, с прикрытыми листом А4 гениталиями. Когда делаешь фото обнажённых ног, необязательно пытаться сделать их сексуальными.

      В детстве обо мне ходило много слухов. Даже для самых отпетых малолетних хулиганов общение со мной было поставлено под строжайший запрет. Я был выпачкан в грязи, дерьме и от меня пахло пожарищем. Старым промокшим табаком.

      Однажды мы с пацанами нашли потерявшегося кота соседки. Мы закрыли его в подвале, а сами позвонили в дверь, прихватив большую коробку из-под ёлочных игрушек. Анне Ивановне рассказали о найденном Снежке.

      С тех пор каждый раз после встречи со мной пацаны получали тумаки от родителей. Мы накидали рыбных, куриных, говяжьих костей, полили красной гуашью и накрыли старой, потёртой, разрезанной на куски меховой шапкой моего бати. Этот реквизит исполнил роль Снежка.

      И теперь – в обход этого всего – я предстану моделью ног?

      Что подумают мои парни? Чёрт возьми, они назовут меня обсосом. Неужели голос Лизы так близок к моему собственному, что я колеблюсь между выбором «самоуничтожения» и «перерождения».

      Я