Дальгрен. Сэмюэл Дилэни

Ой! – Дверца захлопнулась, чуть не выбив тарелку у него из рук. – Кофе! Вы же хотите кофе. Я воду поставлю. Заходите. Я через минутку.

      Может, она спятила (подумал он, входя в гостиную), как и вообще все тут.

      Он сел на Г-образный диван, поставил тарелку на кофейный столик и один за другим приподнял уголки хлебных ломтей: арахисовое масло с желе, «Спам» с горчицей и?.. Он ткнул пальцем, лизнул: печеночный паштет.

      Этот сэндвич он съел первым.

      – Прошу! – Она поставила ему чашку, села на другую половину «Г» и тоже хлебнула кофе.

      – Очень вкусно, – промямлил он с набитым ртом, демонстративно тряхнув сэндвичем.

      Она еще отпила. А потом сказала:

      – Знаете, чего я хочу?

      – Ммм?

      Она перевела взгляд на тетрадь на диване и кивнула:

      – Я хочу, чтоб вы прочли мне свое стихотворение.

      Он проглотил кусок.

      – Не, мне надо наверх, домыть полы. И в кухне прибраться. Можете собирать вещи, я вечером уже кое-что перенесу.

      – Завтра! – вскричала она. – Ой, давайте завтра! Вы и так трудитесь не покладая рук. Прочтите мне стихотворение. И кроме того, у нас еще ничегошеньки не готово.

      Он улыбнулся и возмечтал об убийстве.

      И здесь, подумал он, это бы настолько проще сошло с рук…

      – Вряд ли вам понравится.

      Сложив руки на коленях, она подалась к нему:

      – Ну пожалуйста.

      Он перетащил тетрадь на колени (как будто прикрыться пытаюсь, подумал он. Убил бы).

      – Ладно. – Что-то пощекотало испод бедра. Пот затек под цепочные путы. – Я прочту… – Он открыл тетрадь, откашлялся. – Это. – Вдохнул и посмотрел на бумагу. Очень жарко. Цепи натянулись поперек спины: он сутулился. Когда открыл рот, какой-то миг был уверен, что звука не раздастся.

      Но стал читать.

      В тишину комнаты ронял слово за словом.

      Смысл отшелушивался от голоса, расщеплялся.

      Звуки, из которых он складывал интонацию, киксовали. Ротовой механике недоставало ловкости – она не успевала за тем, что знал его глаз. Он читал слово за словом, с ужасной ясностью понимая, как должно было упасть предыдущее.

      Разок кашлянул.

      На одной фразе отпустило, полегчало. Затем, голосом закрыв запятую, лихорадочно подумал: зачем я выбрал это?! Надо было выбрать любое, только не это!

      Он сипло прошептал последнюю строку и прижал руку к животу, давя крошечную боль. Еще несколько раз вдохнул поглубже и выпрямился. Рубаха на спине промокла насквозь.

      – Какая прелесть.

      Захотелось – и он не стал – смеяться.

      – «…Потерян у тебя в глазу…» – переврала она цитату. Нет, перефразировала.

      В животе опять сжалось.

      – Да, мне очень понравилось.

      Тут он дугой свел пальцы и сказал:

      – Спасибо.

      – Вам спасибо. Мне кажется…

      Я так устал, что мне не до убийства, подумал он.

      – …кажется, будто вы подарили мне частичку себя, великую драгоценность.

      – Эмх. – Он неопределенно кивнул. Напряжение