Эффект Нобеля. Андрей Владимирович Кадацкий

директор. – Рамиль чуть не всплакнул.

      – По производству?

      – Генеральный.

      – Ого! А ты значит ему на смену? Круто!

      – Да где там, он завтра и не вспомнит, как меня зовут.

      – Наши мысли материальны, думай, что станешь директором и станешь!

      – Покажешь пример? – Татарин ухмыльнулся.

      – Почему бы и нет? – Стас усмехнулся ответно, а про себя подумал: «Хотя у нас такой же, только играет в демократию, а за собственное кресло держится похлеще диктатора».

      Мэннинг жестами объяснил – кончил, салфеткой обтер изделие. Рамиль сбегал для согласования дальнейших действий, вернувшись, провозгласил калтыжанину:

      – Тебе повезло, завтра едем к вам!

      – Как завтра? Мне командировочные на неделю выдали.

      – Он закончил, и нас больше ничто не задерживает – чем быстрее запустим наш нагнетатель, тем лучше. Да и мы выходные проведем на море, когда еще такой шанс представится?

      – Тоже верно. Только что мне теперь делать?

      – Съезди в центр, погуляй по «арбату», посмотри кремль…

      – Составишь компанию?

      – Я бы рад, но мне еще за билетами ехать. Давай паспорт.

      Красная книжка перекочевала в руки Рамиля. На обед они вышли за проходную, вместе со слесарем, виляющим сам по себе, как хвостик.

      – Что-то совсем не хочется киснуть одному. – Сорокин почесал нос. – Может, по пивку?

      – Мне еще после обеда работать, – пробурчал Рамиль. – За билетами ехать.

      – А нам татарам, что война, что сабантуй. – Славянская внешность Сергеича выдала прилысенность к алкоголю.

      – О-о! – Глаза Стаса округлились. – Он и говорить умеет.

      – Наливай, – лаконично заметил передовик.

      Рамиль третьим быть не захотел. Пить на пару с пропойцей Сорокина не прельщало – отказался, не заморачиваясь на благовидность причины.

      Под аккомпанемент накрапывающего дождя Стас добрался до гостиницы. Бомж-лапша пластом легла в тарелку, надкушенный полиэтилен пролился жидкостью, мерзкой на вид, но со вкусом курицы. Из другого пакета просыпалась «солома» зелени. Кипяток залил тарелку до краев, сверху «обед студента» накрылся аналогичной тарелкой.

      Юноша чуть не до пола провалился на железной сетке кровати, шелестнул компьютерным журналом.

      Прочитав три страницы, присел за стол. Журнал с трудом притулился к графину, как подставке для чтения. Алюминиевая ложка, помнящая борщи советской столовой, путалась, размешивая лапшу. Глаза сосредоточенно скользили по строчкам.

      Перекусив, юноша вновь завалился с прессой на кровать под бормотание телевизора «Радуга». На столе натюрмортом смотрелись вылизанная тарелка, крошки бородинского хлеба, пустая кружка с коричневыми разводами, походная банка из-под майонеза, где кофе тесно перемешалось с сахаром.

      Начитавшись до отвращения, Стас решил-таки ознакомиться с достопримечательностями, подробно расспросив вахтершу названия и как доехать.

      По «арбату» ползала взад-вперед молодежь с бутылками наперевес. В начале