Эффект Нобеля. Андрей Владимирович Кадацкий

оторвался от механизма, бормотнул по-английски, застыл в ожидании ответа.

      – Что он сказал? – Сорокин полуобернулся на татарина.

      Рамиль пожал плечами.

      «Придется ему сознаться – я не шпрехен зи дойч», – и широко улыбнувшись, Стас сознался:

      – Донт спик инглиш.

      – О’кей. – Англичанин сразу сжался, молниеносно вернулся к верстаку. Из кожаного кейса появилась салфетка, затерлась по деталям.

      Калтыжанин отступил к Рамилю

      – А чего он так резко отскочил? Я ж ему только объяснил, что не говорю по-ихнему.

      – Надо было сказать – «ай донт спик инглиш», а так ты ему сказал, типа – не болтай. Ты бы еще ему сказал – «шат ап».

      Британец навострил уши, заслышав знакомо-обидное.

      – Что-то подсмотрели? – Стас заговорщически подмигнул сопровождающему.

      – Да ну! – Казанец развел руками. – Ближе подходишь, он прикрывается.

      Сорокин подошел к верстаку, Филипп улыбнулся и прикрылся. Юноша заметил чертеж, бесцеремонно взял, зарассматривался.

      – Монтажка, – зевнул Рамиль.

      – Хоть габариты есть…

      – Габариты и так снять можно, размеры внутренних деталей бы, материалы…

      – А в чем проблема?

      – Он сейчас соберет и пломбы поставит. Снял пломбы – снял с гарантии.

      – Аккуратненько вскрыли, все замерили и обратно вернули. А еще лучше купили, да раскурочили… Или денег жалко?

      – А вам не жалко? – В татарине проснулся патриот.

      «Семеновскому тоже жалко… – подумал, но смолчал южанин. – Один компьютер на весь отдел. Кому сказать, засмеют. Интересно, сколько получает наш гендиректор?»

      Сергеич безучастно сидел на табурете, достал «Приму». Едкий дымок потек в потолок.

      – Донт смокинг, плиз, – взмолился Филипп.

      – Не кури, Сергеич, – перевел Рамиль.

      Слесарь послюнявил пальцы, затушил едва прикуренную сигарету, бережно убрал в полуразвалившуюся пачку. К запаху машинного масла, подвальности и старости добавилась гниль табака.

      – А чтой-то вы так с гостем? Хоть бы толмача приставили. – Сорокин почесал под носом.

      – У нас юбилей, куча делегаций понаехала – переводчики нарасхват.

      Дверь широко распахнулась, и в комнату вошел импозантный мужчина. По пятам следовал оператор. Как газ, седой бодрячок заполнил помещение, источая приторный одеколон. Оператор горбился крючком под тяжестью камеры.

      – А это наша лаборатория сухих уплотнений, да! – Импозант обвел рукой обшарпанные стены. – Здесь создаются и испытываются новейшие разработки. Жаль видеосъемка не может передать дух, витающий в этом помещении. Это дух инноваций! Сейчас здесь работают наши партнеры из, не побоюсь этого слова, Туманного Альбиона!

      Мужчина фамильярно сжал плечи Мэннинга, жестом подозвал оператора:

      – Сними все здесь, как работает.

      Филипп прикрыл спиной аппарат, затараторил, замахал руками. Из всего спича Стас понял только «no camera».

      – Да ладно тебе, не жмотись. – Импозант потрепал