Эффект Нобеля. Андрей Владимирович Кадацкий

курортный городок устремлялся на пляж, ловя первые лучи загара. Туристы плющились на солнце с перерывом на обед, к вечеру разбредались по интересам: удочкам на пирсе, орущей дискотеке, уединенности номеров.

      Сегодня вечером все дороги вели на стадион.

      Компактная арена на двадцать тысяч гудела, как пчелиный улей. «Лишнего билетика не будет?» – «Три цены» – «Согласен». На руках с протянутыми билетами захлопнулись наручники. Двое в штатском взяли продавца под руки. «Покупатель» прощупал билет: «Фальшивка, как и ожидалось. В отделение». Билеты разошлись за месяц до матча, перекупщиков брали, не отходя от кассы.

      Долговязый форвард Савченко в синей форме несся к воротам, накручивая соперников. Удар! Отчаянный прыжок вратаря. Го-ол! Футболист сорвал футболку, показалась белая майка с крупными буквами: «Калтыг навсегда!» – табло транслировало местную рекламу.

      Вокруг поля суетились голландские техники в попытке улучшить совершенство. Судьи в желтом придирчиво проверяли натяжение сетки. В ожидании команд болельщики пустили «волну».

      VIP-ложа переговаривалась на языках Вавилонской башни – общались главы иностранных и отечественных корпораций. С краю пахнуло Островом Свободы – Лугинин раскурил сигару, пробасил:

      – Костя, отойди уже! Все загородил.

      Телохранитель обернулся. Неизменный костюм, белая рубашка, тугозатянутый галстук. На лице не осталось намека на щеголеватые усы, в глазах светилась жизненная мудрость.

      – Михаил Иванович, здесь я не могу обеспечить вашу охрану. Вы – прекрасная мишень, как для снайпера, так и для фанатика.

      – Значит, сядь и успокойся.

      – Может, все-таки уйдем? Матч транслируют по местному каналу.

      – Вот еще! Моя команда играет важнейший матч сезона, а я… по телевизору? Садись уже! Не маячь. Если что, виноват я.

      – Слабое утешение, – заключил Константин Петрович, но присел.

      – Михал Иваныч, Михал Иваныч. – Через парапет перегнулась журналистка Вера Гольц, сбежавшая из ложи прессы.

      Досочная конституция, вороная грива, греческий нос. Черные глаза блестели азартом, из-под прозрачной майки проглядывали сливы грудей.

      Охранник подскочил, закрыл «клиента».

      – Не прячьтесь за телохранителем! Я вас вижу! – кричала журналистка.

      – Вера. – Лугинин разочарованно пыхнул дымом. – Я скоро не рискну из дома выходить.

      – Я б на вашем месте тоже не рисковала, либо киллеры пристрелят, либо я допеку!

      – Уж лучше киллеры.

      Гул толпы заглушил бурчание – команды появились из подтрибунного помещения.

      – Но одну проблему можно решить, – перекричала стадион Гольц. – Всего одно интервью, и я от вас отстану!

      Миллиардер демонстративно отвернулся. Подошел мэр города с почти одноименной фамилией – Калтыгин. Хитрый прищур карих глаз, стариковский бобрик полуседых волос, вечно-серый пиджак.

      Охранник преградил путь.

      – Константин Петрович, – удивился градоначальник, – вы уже и меня не узнаете?

      – Ну что вы, Василий Святославович, –