Эффект Нобеля. Андрей Владимирович Кадацкий

запел тысячеголосым хором. С последними аккордами игроки запрыгали, доразмялись, потянулись к центральному кругу.

      – Михал Иваныч, хотите пари? – наседала журналистка. – Выиграете – навсегда от вас отстану!

      Лугинин повернулся к Вере:

      – На что спорим?

      – На эту игру! Выбирайте, вы за кого?

      – «Спартак» явно сильнее.

      – Тогда, если победит «Калтыг» вы даете мне интервью, договорились?

      – А если нет, вы отстанете от меня навсегда?

      – По рукам! – Вера перегнулась сильнее, но без надежды дотянуться.

      – Или, – поспешно прибавил миллиардер, – если в основное время будет ничья.

      – Хорошо. Василий Святославович, вы – свидетель!

      Два против одного – хороший расклад. Лугинин скрыл улыбку «гаваной».

      Раздался стартовый свисток. Футболисты задвигались по полю. Фанаты загалдели кричалками.

      – У меня тоже к тебе дельце. – Калтыгин хитро прищурился.

      – Вы сговорились, что ли?! Чувствую, футбол сегодня не увижу.

      – Можем в перерыве переговорить… или после матча.

      – Ладно, валяй. Не отстанешь ведь. Хуже Веры!

      – Ты знаешь, город живет припеваючи. Львиная доля доходов, конечно, уходит уровнями выше, но и городу кое-что остается…

      – Начал издалека… – Михаил Иванович неотрывно следил за игрой.

      – Вот я и говорю, городу кое-что остается. И на развитие, и на небольшой фондик… Экономим, откладываем, инвестируем. В общем, я к тебе с деловым предложением.

      – Не тяни коня за хвост, может взбрыкнуть.

      – За сколько продашь «Водоканал»?

      Лугинин посмотрел на мэра, как на идиота.

      – С чего вдруг мне его продавать? Актив неплохой, да и город должен быть доволен – пять лет тарифы не поднимаются. Несмотря на требования федералов. Если городу деньги некуда девать, поищи товар поинтересней.

      – И все-таки, Михал Иваныч, за сколько отдашь?

      – Зачем он тебе нужен? Что не устраивает?

      – Все устраивает, но хочется большего.

      – Якобы лучшее – враг точно хорошего.

      – Мы хотим, вообще, упразднить тарифы.

      Олигарх красноречивей глянул на мэра.

      – Конечно, только для населения, – поспешил успокоить Калтыгин, – предприятия будут платить как прежде, по сегодняшним тарифам. В самом деле, Михал Иваныч, у нас рек нет, что ли? Да и морскую воду давно научились опреснять. Неужто мы не можем улучшить жизнь горожан?

      – Москва с ума сойдет. Опять давить будут. Ты хочешь восстания в Сибири? Там реки – не чета нашим.

      – Москва пусть думает, что хочет. Когда мы ее боялись? – Калтыгин на минуту задумался о вечном. – А у меня пока есть время, отмеренное Богом, хочется делать все больше и больше. Для народа. А нам с бабкой и пенсии хватит.

      – На комплимент нарываешься? Никто не сомневается в твоей порядочности. – Лугинин задумался. – Считать надо. При таком подходе, городской бюджет может вылететь в трубу, это ж постоянное субсидирование. Может и расходы покрываться не будут.

      – Мы уже все посчитали. –