Калинов мост. Александр Холин

только умереть

      не смог один, который это помнил.

      «А можно ли тебя заставить жить…»

      А можно ли тебя заставить жить?

      А можно ли тебя любить заставить

      и верить в неживые миражи

      погоста с оголёнными крестами?

      Листает осень старую тетрадь

      остекленевшим вылинявшим глазом.

      И тёплых листьев больше не собрать

      в большой букет.

      И не поставить в вазу.

      Не сразу, не спеша, но исподволь,

      как лёгкий паучок на паутинке,

      приходит удивительная боль —

      расплавленная осени картинка.

      А можно ли меня заставить петь?

      А можно ли меня летать заставить

      и верить в то, что можно умереть

      в ряду не умирающей октавы?

      «Мне снилась белая страна…»

      Мне снилась белая страна:

      среди черёмух и акаций

      мы не могли не потеряться,

      когда кругом была весна.

      Мне снились алые цветы

      в лучах багрового рассвета.

      Там было жарко. Было лето.

      И там меня любила ты.

      Мне снился синий небосвод

      в золотомедном обрамленье.

      Там были чудные виденья,

      там был безудержный полёт.

      Я так хотел остаться в сне,

      но снег идет неумолимо,

      но жизнь проходит мимо… мимо…

      И ничего не снится мне.

      У ВХОДА В ИЕРУСАЛИМ

      Бдите и молитеся, яко не весте,

      В кий час Господь ваш приидет.

(Мф. 24: 42, Мк.13:33)

      Сижу у врат, презревши плоть,

      от лета и до лета.

      Не знаю я, когда Господь

      пройдёт дорогой этой.

      Я пролил здесь не мало слёз,

      в стране чужой, безвестной.

      Не знаю я, когда Христос

      пройдёт в Свой Храм Небесный.

      Смогу ли я Его узреть

      среди толпы гудящей,

      иль суждено мне умереть

      таким, как есть, пропащим?

      О, Боже! Милостивым будь

      мне грешному.

      И всё же,

      о, Боже, укажи мне путь

      каким пройдёшь…

      О, Боже!..

      «Жил я, с собой соглашаясь и споря…»

      Жил я, с собой соглашаясь и споря,

      вплоть до последнего дня.

      Церковь, ковчег мой, из мёртвого моря

      вынеси к жизни меня!

      Сколько вокруг потонуло и тонет

      в море не пролитых слёз.

      Церковь, ковчег мой, над волнами стонет

      ангел смертей – альбатрос.

      Кто-то прощальное слово обронит,

      как драгоценный опал.

      Церковь, ковчег мой, куда меня гонит

      моря житейского шквал?

      «Новое время…»

      Новое время.

      Свершенья. Пророчества.

      Новые мысли. Надежд фимиам.

      Если любовь – это часть одиночества,

      то вообще для чего она нам?

      Нового века и снега качание,

      будто пожара губительный дым.

      Если Господь – это подвиг