Невероятные происшествия в женской камере № 3. Кира Ярмыш

ты и в обычной жизни употребляешь? – продолжала допытываться Майя, разглядывая Иру с исследовательским интересом.

      – Ну да, когда деньги есть. Я вообще больше бухаю.

      Катя и Диана заржали.

      – А зачем ты бухаешь? – не отставала Майя.

      Ирка, кажется, всерьез задумалась. Она подняла глаза и некоторое время смотрела на Майю, беззвучно шевеля губами.

      – Да от безделья, наверное, – наконец сказала она.

      На Аню это неожиданное здравомыслие произвело впечатление, но удивить Майю было не так просто.

      – Тогда почему ты чем-нибудь не займешься?

      – А чем?

      – Ну, я вот вообще не понимаю, что значит бездельничать. У меня постоянные дела: то маникюр, то массаж, то спортзал. Неужели у тебя ничего такого нет?

      – Да какие у меня дела! – слабо улыбнулась Ирка. Аня подумала, что по сравнению с остальными ее сокамерницами она была невиннее всех – улыбалась глуповатой, но открытой улыбкой, а когда хмурилась, то выглядела искренне расстроенной. – Я работу пыталась найти, но не могу. Поэтому и дочке алименты не плачу. Ну нет работы – и все тут.

      – А дочка с кем живет? С отцом?

      – Не-е-ет! С отцом, ну ты и скажешь! – захихикала Ирка. – Она с матерью моей живет. Мать моя у нее как бы опекун.

      – И сколько ты уже алименты не платишь? – продолжала допрос Майя.

      – Ну вот сколько она у матери живет? Четыре года уже. Поначалу я еще платила, потому что работала, но последние года два нет. Или три. Наверное, три. Но это ничего, через месяц ей восемнадцать исполнится, и платить вообще будет не надо!

      – Тебя за это сюда и посадили? – спросила Аня. Своей бесхитростностью Ирка вызывала у нее сочувствие. – Мать пожаловалась, что ты не платишь?

      – Да нет, – махнула рукой Ирка. – Она не жаловалась. Это как бы государство. Оно должно у меня деньги забирать и отдавать дочке. Только у меня забирать нечего. Мать говорит, хорошо, что тебя посадили, хоть две недели не побухаешь.

      – Получается, ты посидишь тут, освободишься, вот и вся расплата? – выдохнув дым колечками, спросила Катя. – Брать же у тебя все равно нечего.

      – Могут потом еще в колонию-поселение отправить, – с готовностью ответила Ирка. – На полгода. Мать говорит, это было бы еще лучше, тогда я целых полгода бухать не буду.

      Все помолчали.

      – Тебе б вообще полезно было, – сухо заметила Катя.

      Ирка задумалась.

      – Да я не очень хочу в колонию, – наконец призналась она. – И работать тоже не хочу, все равно меня отовсюду выгоняют, потому что бухаю.

      – Но ты же на что-то все-таки живешь? – спросила Майя. – Бухаешь вот ты на что?

      – Да это друзья в основном. Есть у меня, например, друг, он палатку во дворе держит. Арсен зовут. Он мне то пиво дает, то водку.

      – Просто так дает? – подначила Ирку Диана. Их с Катей явно забавляла Ирина неожиданная разговорчивость, и они старались спровоцировать сокамерницу на что-нибудь особенно нелепое, чтобы насмеяться всласть.

      Аня подумала, что Диана с Катей похожи на двух злых