Невероятные происшествия в женской камере № 3. Кира Ярмыш

кипятку нам налейте, Виктор Иванович.

      – Нальем, конечно, отчего же не налить, – степенно сказал Виктор Иваныч и пошаркал обратно на кухню. – Андрей, налей кипяток девочкам!

      Через минуту в кухонном окошке появился еще один баландер. Он был одет в ярко-желтую толстовку на молнии и имел такое юное и чистое лицо, что казался совсем ребенком. На бортик окошка он поставил запотевшую, перекошенную от горячей воды бутылку.

      – Сколько, интересно, ему лет? – наклонившись к Наташе, удивленно сказала Аня.

      Та пожала плечами:

      – Вроде в-восемнадцать.

      – А за что он тут?

      – Эй, – хрипло крикнула Наташа Андрею. – Тебя за что п-посадили?

      – Без прав поймали, – ответил тот. Ане показалось, что он старается добавить голосу баса.

      Испуганная полицейская, все это время сидевшая на стуле в углу, встала и робко спросила, все ли пообедали. Аня успела даже забыть о ее существовании.

      – Мне еще надо в медпункт! – заявила Ирка.

      – О-о-о, начинается, – усмехнулась Диана и облизнула ложку.

      – Зачем вам в медпункт? Вы нехорошо себя чувствуете?

      – Мне там должны выдать таблетки.

      Полицейская беспомощно огляделась.

      – Да мы тут побудем, – милостиво сказала Катя. – Никуда не уйдем. Медпункт вон же, вы за нами и оттуда посмотреть сможете.

      Аня проследила за Катиным жестом – белая дверь с красным крестом в самом деле виднелась напротив них, рядом с входом в столовую.

      – Какие таблетки вам должны выдать? – спросила полицейская у Ирки.

      – Лирику.

      – Если врач их вам действительно прописал, я в камеру принесу. – Выходите.

      – Но мне нужно сейчас! Мне всегда дают после обеда!

      – Я выясню и принесу вам их, если вы действительно их принимаете.

      Ирка продолжала возмущаться, но остальные явно не желали бунтовать из-за ее таблеток. Все направились вниз.

      Аню насторожило и то, что Ирка принимала какие-то таинственные лекарства со странным названием, и то, что девушка-полицейская сомневалась, действительно ли ей их выписали. Хотелось внести ясность, но спрашивать прямо она опять постеснялась.

      Зато Майе смущение было неведомо.

      – А для чего у тебя лекарства? – непосредственно спросила она, как только дверь камеры за ними закрылась.

      – А… ну… у меня судороги, – замявшись поначалу, буркнула Ирка.

      От ее внезапной энергичности, которая так поразила Аню перед обедом, не осталось и следа. Ирка выглядела угрюмой и апатичной. Она доплелась до своей кровати, нарочно почти не отрывая ноги от пола, и плюхнулась на нее, скрестив руки на груди.

      – Ой, сочувствую, – воскликнула Майя.

      Наташа, услышав Иркин ответ, презрительно фыркнула, но промолчала. Забравшись на кровать над Иркиной, она неторопливо расправила одеяло, села поудобнее и только после этого с мрачным удовлетворением произнесла:

      – Да в-врет она. Наркота это.

      – Тсссс! – испуганно зашипела Ирка, высовываясь со своей кровати и глядя на Наташу снизу вверх.

      Аня