Невероятные происшествия в женской камере № 3. Кира Ярмыш

так.

      – Да-а, неудивительно, что они вас сажают, им же неприятно про себя плохое слушать, – сказала Диана. Она встала, взяла с тумбочки печенье и громко им захрустела. Несмотря на жевание, лицо у нее оставалось задумчивым и даже немного величественным. – У меня подруга ходила на митинг и меня звала. Я даже почти согласилась. У вас еще они будут? Я, может, в следующий раз схожу, хоть посмотрю, как это.

      – И что, з-загребут т-так же! – прокаркала из-под потолка Наташа.

      Она забралась на свой насест и оттуда враждебно оглядывала стоящих девушек.

      – Да меня уже и так загребли, теперь не страшно! – рассмеялась Диана.

      – Я этого не п-понимаю, – продолжала Наташа, переводя недовольный взгляд с одной сокамерницы на другую. – Вот з-зачем эти митинги нужны? Вы д-добились чего-нибудь? – Она грозно зыркнула на Аню. – Вам лишь бы революции устраивать, п-пожили бы уже спокойно!

      – Я не хочу революции устраивать, – возразила Аня. – Я хочу хорошо жить.

      Наташа всплеснула руками.

      – А сейчас ты плохо живешь? – От возмущения у нее снова пропало заикание. – Да в России никогда так хорошо не жили, как сейчас. Ты посмотри на наших родителей, ты посмотри, что в девяностые было! Небо и земля. Мы спасибо должны говорить!

      – А мне не нравится наша власть, – надменно сказала Катя, снова скрестив руки на груди. И хотя она смотрела на Наташу снизу вверх, вид у нее был угрожающий. – Я на последние выборы не ходила и мать отговорила. Все равно ничего не меняется, чего лишний раз таскаться. Мать у меня отработала всю жизнь учительницей в школе, а пенсия у нее копейки. А они там все только карманы себе набивают.