Время колокольчиков. Лиса Салливан

слайсы сыра, кружочки колбасы и свежие огурчики, нарезанные неровной соломкой. Забурлил чайник, сытая кошка тщательно облизывалась на табурете. У соседей сверху Шура пел “Ты не верь слезам, все вернется после долгих ночей…” Ложечка звенела в чашке крепко заваренного растворимого кофе.

      Когда от первого бутерброда ничего не осталось, я решила не терять времени зря и, наспех промокнув жирные от колбасы пальцы в мохнатом ворсе полотенца, нажала “Позвонить маме” на мобильном.

      – С наступающим! – собрав остатки оптимизма, скандировала в трубку, когда на том конце появилось характерное шуршание микрофона о щеку. – Пусть Новый год принесет только радость и ничего кроме радости!

      Мама заулыбалась, улыбка читалась в ее словах, какими она в ответ поздравила меня с началом нового витка жизни, где меня ждут, предположительно, внимательные мужчины, большие деньги и крепкое здоровье.

      – Сегодня не смогу заехать, прости. Вечером звонила Мэри: нас не то что пораньше не отпустят, так еще и задержаться придется. У нас будет капустник, – квакнула я, мигом вообразив ведро кислой капусты и кастрюлю водянистых щей.

      – А после работы? Приезжай ко мне Новый год встречать! – не сдавалась мама.

      – Нет, мы договорились с Соней, я же говорила, – меня не проведешь.

      – Ну приезжайте с Соней!

      Шах и мат. Шах и мат.

      – Я завтра приеду, обязательно!

      – Ну, смотри… Коля-то поздравил тебя?

      – Так спит ж еще Москва, мам, там восемь утра сейчас.

      – Рабочий день на дворе, уж пора бы очи ясные открыть и направиться по своим срочным делам, – ехидно ответила мама и добавила: – Анечка, ты там только не раскисай, он твоих слез недостоин!

      – Да я, вроде, в порядке, мам.

      – Знаю я твой порядок! Ох, ладно. Давай не грусти, повеселитесь с Соней, не думайте о мужиках этих глупых, развлекайтесь от души! Очень тебя люблю, целую, обнимаю, крепко-крепко!

      Так мы и расцеловались, издавая странные чмокающие звуки во все стороны.

      Уже у порога, намереваясь положить телефон в сумку, я все-таки написала Коле: “Доброе утро”.

      На улице не прекращая валил снег огромными хлопьями, похожими на бабочек-капустниц, ищущих подходящий кочан. Одна из “бабочек” – разбойница и хулиганка – юркнула в левую ноздрю, когда я пыталась насладиться морозной свежестью.

      Дороги превратились в манного монстра, жующего зимнюю резину, а лица водителей за лобовыми стеклами тем сильнее напоминали вишенки, чем нежнее становились чудовищные объятья.

      В центре города ситуация была еще хуже. Снегоуборочные машины наспех прошлись по главным улицам, завалив парковочные места горками черного снега. Хамоватые внедорожники громоздились где придется, в основном у пешеходных переходов и на тротуарах, седанчики же ездили туда-сюда по кругу, поджидая, что где-нибудь освободится местечко.

      – О, чудо чудесное, наконец-то! – воскликнула я на четвертом