Филиал. Истории для кино. Александр Житинский

Хлопает дверь.

      – Шпиона нам только не хватало… – вздыхает Ира после паузы.

      АННА СЕМЕНОВНА. Утром у нас ну прямо цирк, ей-богу!.. Вот уж попала в учрежденьице на старости-то лет. Хотя мое дело маленькое – пропуска проверять и проявлять бдительность.

      Перво-наперво появились эти прошмандовки, сабуровские двойняшки Валька и Галька. Здоровые кобылы, уж замуж пора. Сегодня чуть ли не голышом, на ногах вязаные носки до колен, головы обмотали лентами, чтоб прическа не мешала. Одинаковые, как две капли молока, и такие же белые. Упитанные.

      – С добрым утром, Анна Семеновна!

      – Ну здравствуйте…

      Включили музыку – не приведи Господь! – и сразу начали дергаться. Скачут, задницами вертят, стыдно смотреть. Пол ходуном. Называется аэробика.

      И тут же в дверях Горгона, как назло. Показала пропуск честь по чести, кивнула.

      – Анна Семеновна, почему танцы в служебном помещении?

      А что я ей скажу? Попробуй им запрети.

      – Это аэробика! – скачет Валька.

      – Прихожая общая! – выдрючивается Галька.

      – Я буду ставить вопрос.

      – Ставьте! – разворачиваются и дергают задом.

      Горгона пошла к себе – будто аршин проглотила. Принципиальная. Жалко ее. Никого у ней нет, одна служба.

      ГОРГОНА МИХАЙЛОВНА. Каждое утро с тяжелым сердцем прихожу к себе в кабинет, достаю журнал прихода и ухода, расписываюсь и начинаю ждать сотрудников. В прихожей гремит музыка. Можно ли так работать?..

      А ловко у них получается. Интересно, смогла бы я? Надо попробовать. Вышла из-за стола, согнула руку в локтях – поехали! Ногу – раз! Вторую – два!

      Вваливается Ксения Дмитриевна.

      – Доброе… ох!

      – Здравствуйте, – принимаю деловой вид, сажусь, придвигаю ей журнал.

      Она расписывается, уходит.

      Настроение безнадежно испорчено.

      АННА СЕМЕНОВНА. Прибежала на работу Ирка, увидела девок.

      – Ой, девочки, я тоже хочу!

      – Пожалуйста! – отвечают.

      Ирка куртку скинула, бросила на Катькины веревки и тоже давай скакать!

      – Отметься хоть сперва, – говорю.

      – Успею!

      Явился Слава Бусиков, художник-оформитель. Славный мужчина, только толстый. Сложил руки на животе, губу выпятил, смотрит. А чего ж не смотреть, девки ядреные. Им бы рожать, а они скачут.

      – Надо секцию организовать, – наконец вымолвил.

      – Вот и займитесь. Вы же у нас культорг, – Ирка отвечает.

      – Это дело физорга, – Бусиков сказал и ушел отмечаться к Горгоне.

      Катюшка выкатила коляску с Митей, везет в ясли. Катюшка серьезная, не то что эти. Девки расступились в пляске, пропустили ее к двери. Показала пропуска – свой и Митенькин.

      – Бусиков! – я кричу, чтобы музыку переорать.

      Бусиков выглянул, сразу все понял, побежал помогать Катюшке спустить коляску вниз. По-моему, Бусиков к Катюшке неровно дышит.

      Вот наконец и новенький явился, что вчера Люську заложил. Скромный по первости. Достал новенький пропуск. Девки еще шибче заскакали. Новый мужчина.

      – Сперва