Сожжение. Александр Павлович Андрюшкин

так и вижу это! – импровизировала Милана. – Лицо Троцкого, когда он трахает её… И смотрит вон на тот собор, на шпиль с ангелом… Может быть, это будет даже моя героиня, – скромно добавила Милана.

      – Тебе всё мало, да?

      – Ну не ревнуй, не ревнуй, моя хорошая…

      Алексий

      Отец Алексий, – Сергей Иевлев, – несмотря на монашеское звание, постоянно жил в состоянии сексуального возбуждения, блуда или мечты о блуде.

      Разумеется, он считал это собственной виной: следствием того, что плохо соблюдает посты, что любит сбежать с долгого и занудного богослужения, что не всегда рано встаёт, и так далее.

      Хотя иногда мелькала догадка: такая постоянная тяга к греху, блуду, сексу – есть состояние многих, если не большинства монашествующих, и это искушение специально даётся дьяволом, – а, может быть, и Господом, – как особое испытание для избранных.

      Никто так, как монахи, не любят поесть, выпить, потрахаться, да и сунуть врага носом в дерьмо, унизить его, поставить ему ногу победителя на затылок, – просто монахи умеют и контролировать эти желания, так как знают: мало получать эти удовольствия только в нынешней жизни, ты можешь наслаждаться всем этим и вечно, в жизни райской до бесконечности… Но для этого нужно, чтобы окончательно победила Церковь как организация, как общественный институт, – а ей нынче не просто далеко до победы, но она так отброшена и унижена, как, возможно, никогда не бывала в своей истории!

      Отчасти и поэтому тоже приходится терпеть, смирять себя… Но не только поэтому, а ещё исходя из того, что самоконтроль есть высшее удовольствие в жизни. Как спортсмен находит своеобразное блаженство в тренировках изнуряющих, но дающих в итоге полный контроль над собственным телом, над увеличенной силой мышц, – так и монашествующий, умерщвляя себя постами, бдениями и молитвой, добивается одновременно самоконтроля и увеличения всех возможностей духа. Увы, при этом растут и греховные желания, которые, пожалуй, даже превосходят желания обычных городских импотентов, – но увеличиваются и возможности духа весьма праведные и уже «чисто духовные», связанные с преодолением материальных преград, с возможностью твоего духа быть прозорливым и действующим: касаться молитвой, если надо, самых далёких людей, останавливая и поворачивая вспять молитвой даже и мысли президентов, если понадобится!

      «Многое может молитва праведника…» А что такое президент по сравнению с праведником? Букашка.

      В меру твоей праведности тебе даётся и сила влияния на других людей; но для усиления праведности – увы – приходится преодолевать всё усиливающиеся искушения.

      Его работа осведомителя тоже была сильнейшим искушением, поскольку так называемые спецслужбы – отец Алексий всё лучше это понимал – состоят из людей какого-то пограничного типа: нельзя сказать, чтобы извращенцев и извращенок, но близко к этому.

      Как монаху, ему был практически закрыт путь обычного флирта: пригласить девушку в ресторан, и так далее, – но тем сильнее искушали