Угрюмое гостеприимство Петербурга. Степан Суздальцев

бы ни были посвящены эти строки, – дипломатично приняла участие в обсуждении Анна Юрьевна, – я уверена, что эта особа будет чрезвычайно польщена таким посланием.

      – Только в том случае, если эта пылкая страсть взаимна, – безжалостно заметил Дмитрий. – Как вы думаете, Мария Михайловна?

      – О, я, право, не знаю, – смутилась Мария, – пожалуй, каковы бы ни были эти чувства, ей, вероятно, было бы лестно то обстоятельство, что ей посвящают стихи.

      – О, Мария Михайловна, в таком случае позвольте и мне посвятить вам стихотворение! – воскликнул Дмитрий. – У меня как раз родился один экспромт:

      Мария, вы – земная суть,

      Обворожительны и хороши собою.

      И я мечтаю, что когда-нибудь

      Вас назову своей сестрою.

      Воронцов достиг желанного эффекта: Мария покраснела, Константин помрачнел, а Софья перестала обмахивать себя веером и пораженно посмотрела на новоявленного поэта. И лишь Анна Юрьевна сохранила прежнюю спокойную улыбку и произнесла:

      – Дмитрий Григорьевич, а ведь и вы, оказывается, тайный поэт! Я уверена, что мои дочери с детства относились к вам как к брату и принимали вас в семье как близкого родственника.

      – Поэзия, Анна Юрьевна, – удел всякого молодого повесы, – заявил Константин, – а потому нет ничего удивительного в том, что юноша двадцати лет или немного более сочиняет стихи.

      – А мне всегда казалось удивительным, что молодые люди становятся поэтами, – возразила княгиня Ланевская.

      – Они становятся ими, когда влюбляются, – сказал Дмитрий.

      – А вы согласны с этим, Константин Васильевич? – произнесла Софья, с интересом посмотрев на Болдинского.

      – О, бесспорная истина, – ответил тот.

      – Так, стало быть, вы влюблены, – заключила Софья.

      – Пожалуй, так, – согласился Константин, слегка смущенный.

      – И вы, Дмитрий Григорьевич? – спросила Софья.

      – До безумия, – бойко ответил Воронцов, ослепительно улыбаясь.

      – Но вы конечно же не скажете о ней? – едко сказала Софья.

      – Не вижу причин делать из этого тайну, – беззаботно ответил Дмитрий.

      – Вы уже объяснились с нею? – поинтересовалась Софья.

      – Готов сделать это немедленно! – воскликнул молодой граф, вставая с места.

      – В таком случае вам следует сперва ее найти, – строго сказала княжна, вставая в ответ. – Прошу меня извинить, я вынуждена вас оставить.

      И она легкой походкой вышла из гостиной. Мария сделала гостям реверанс и последовала за ней.

      – Ах, господа, быть может, чаю? – предложила Анна Юрьевна.

      – Прошу не гневаться, сударыня, я обещал увидеться с братом, – ответил Константин, – очень рад был сегодня видеть вас.

      – И мы всегда вам рады, Константин Васильевич, – улыбнулась княгиня, – вы желанный гость в нашем доме.

      – Покорнейше благодарю, – поклонился Болдинский, – имею честь.

      И вышел. В комнате остались только Дмитрий и Анна Юрьевна.

      – Как много изменилось в Петербурге, –