Угрюмое гостеприимство Петербурга. Степан Суздальцев

Юрьевичем.

      – Они с дочерью только что уехали, – объявил Ланевский.

      – Что ж, князь, – произнес немного раздосадованный Ричард, – я благодарю вас за приглашение. Это огромнейшая честь для меня – быть гостем на празднике вашей прекрасной дочери. На празднике, ставшем триумфом ее торжества, поскольку ее очарование затмило сегодня ночью луну и звезды, свет ночных огней. Она блистала на сегодняшнем балу как первая красавица России, – безбожно лгал молодой Редсворд, который все эти слова относил не к дочери князя Ланевского, но к его племяннице. – Я счастлив был сегодня побывать здесь.

      Попрощавшись, Ричард и Воронцов сели в карету, которая повезла их в сторону Малой Морской.

      – Ну что, лорд Ричард, как вам Петербург? – спросил Владимир Дмитриевич.

      – Belle, trиs belle, – отвечал Ричард.

      А про себя подумал: beauty.

      Глава 5

      Гимн первой любви

      Что за комиссия, Создатель,

      Быть взрослой дочери отцом!

А.С. Грибоедов

      – Позор, Анастасия Александровна, позор! – восклицал Демидов, вернувшись с дочерью домой. – Как ты могла, как у тебя совести хватило принять это приглашение на вальс?

      – Mais, papа, je suis…[14]

      – Не надо изъясняться по-французски, когда я гневаюсь на тебя! – перебил Александр Юрьевич. – Ты моя единственная дочь! Мое дорогое дитя! Как можешь ты позорить наше имя?

      – Но, papа, я…

      – Я не закончил, не перебивай! – гневно воскликнул князь. – Я столько лет жил одной тобой! Как ты могла предать мою любовь?

      – Papа, позвольте мне ответить, – гордо произнесла Анастасия.

      – Говори!

      – Я всегда любила вас и дорожила вашим мнением, – спокойно начала княжна, – вы воспитали меня и дали мне образование. Вы ничего не жалели для меня. А я всегда стремилась угодить вам, и мне всегда хотелось, чтобы вы мной гордились. Но разве я хоть раз совершила опрометчивый поступок? Разве хоть раз я запятнала свою честь и ваше имя?

      – Ты танцевала с Редсвордом! – вскричал Демидов, негодуя. – И танцевала вальс! Весь Петербург ваш танец наблюдал!

      – И что с того? – спокойно поинтересовалась Анастасия. – Разве мы плохо танцевали?

      – Неужто ты не знаешь правил света?!

      – Они мне хорошо известны, mon père[15], – с достоинством произнесла Анастасия.

      – Тогда какого черта?! – в порыве бешенства начал Демидов и осекся. – Извини. Как ты посмела вальс с ним танцевать?

      – Это произошло невольно, papа! – ответила княжна, отдавшись воспоминаниям о минувшем бале. – Мы разговаривали с Ричардом… с маркизом. Мы говорили о балах и о погоде, как вдруг заиграла музыка… Я и сама не знаю, как мы очутились в середине зала. Ах, не сердитесь на меня!

      – Вальс – это не кадриль и не мазурка, – строго ответил Демидов. – За ним следуют серьезные последствия… в виде…

      – Любви? – улыбнулась Анастасия.

      Князь

14

Но, отец, я… (фр.)

15

Батюшка (фр.).