Угрюмое гостеприимство Петербурга. Степан Суздальцев

дворецкий удалился, оставив Шульца в обществе недружелюбно настроенного лакея. Герман огляделся. Он сидел на бархатном диване в богато обставленной комнате с многочисленными бронзовыми канделябрами, изображавшими греческих воинов. А свечи, горевшие в этой передней, – Герман никогда не видел таких дорогих свечей: никакого потрескивания, никакого запаха. На стене висело полотно известного голландского художника, на котором изображен был Гектор, собирающийся на битву с Ахиллом. Теперь, только теперь Герман увидел, что такое княжеский особняк изнутри.

      Прошло минуты три, дворецкий вернулся.

      – Пожалуйте, ваше благородие, – учтиво произнес он и вежливо препроводил Германа в кабинет Петра Андреевича.

      – Дружище! – воскликнул князь, когда Шульц вошел. – Рад тебя видеть, проходи!

      Герман прошел. Он был в просторной комнате, обставленной старинной мебелью. Присмотревшись повнимательнее, Герман разглядел в ней мебель старую, давно вышедшую из моды и отслужившую свой век, но тем не менее сделанную на славу и еще вполне пригодную для использования. На стене висело выцветшее полотно, с которого строго взирал седой Бог, окруженный великими былых эпох и поколений. На противоположной стене висела картина – авторская копия полотна «Охота на медведей». Стол был дубовый, монументальный, ему было лет сто по крайней мере. Перед ним – два кресла, обтянутые кожей, друг против друга. А за столом стоял неимоверного размера гигантский стул с высокой спинкой.

      Петр Андреевич сел в одно из кресел и сделал жест рукой, предлагая Герману сесть против. Когда тот опустился в кресло, князь сказал:

      – Прости меня, я не мог тебе написать.

      – Что-то случилось? – взволнованно спросил Герман.

      – Да, случилось, – ответил князь. – Отец сегодня велел пригласить в гости человека. Он… это приватный разговор.

      – Так, значит, лучше мне уехать.

      – Герман, дружище, прости, но я…

      – Не надо, – сказал Герман, – я понимаю: у господ свои дела.

      Сказав это, Шульц поклонился и направился к выходу.

      – Герман, ты все неправильно понял! – крикнул князь ему вслед. – Герман, постой!

      Но Герман уже закрыл дверь с обратной стороны. Напольные часы с выцветшим циферблатом пробили шесть раз. «Уже шесть, сейчас пожалует лорд Редсворд, – подумал Петр Андреевич, – бьюсь об заклад, он будет в срок».

      Князь вышел из кабинета и направился в сторону библиотеки, где в массивном дорогом кресле уже успел расположиться его отец. Одновременно с ним в «храм знаний» пожаловал дворецкий Валентин.

      – Ваше сиятельство, к вам джентльмен с визитом, – доложил он и подал Андрею Петровичу серебряный поднос, на котором лежала визитная карточка Ричарда.

      – Проси, – ответил князь, взмахнув рукою.

* * *

      Ричард сидел в приемной и пытался предугадать, что такого секретного хочет сказать ему старый князь Суздальский. В голове его гнездились догадки и подозрения, одна безумная мысль сменялась