Квантовая механика. Григорий Александрович Ельцов

и не буду поступать в Тимирязевскую академию. Я буду поступать сюда. Хотя без курсов это будет сложнее сделать. В Тимирязевской академии я рассчитываю подтянуть свои знания биологии и математики, чтобы было проще поступить сюда. Тут-то на курсах преподают одну ерунду, а не готовят к вступительным экзаменам. Денег на ерунду у моих родителей нет.

      Мне в голову приходит фантастическая мысль, что, если бы я не стал в прошлую субботу брать у матери деньги, чтобы возместить ущерб, который нанесла мне арабская шаурма на Ленинградском вокзале, родители Ленки дали бы ей добро на продолжение обучения на этих курсах.

      – Знаешь, а я тоже хотел бросить эти курсы, – говорю. – Но теперь я передумал. Теперь я буду делать всё возможное, чтобы поступить сюда. Хотя шансов мало. Но в любом случае знай, что у нас есть общая мечта: поступить в этот институт. А что будет дальше – посмотрим. Мне бабушка говорила, что если я буду когда-нибудь учиться в Москве, то смогу жить у неё, а это значит, что мне не придётся тащиться после занятий в Зеленоград.

      – Ты сделаешь это ради меня, – не то спросила, не то попросила Ленка.

      – Придётся. Теперь я буду учиться на курсах за нас двоих.

      И она кладёт свою головку мне на плечо. Это так неожиданно, что я никак не реагирую. К тому же мне как обычно кажется, что то, что происходит, будет происходить вечно. Независимо от поступков, которые мы совершаем или не совершаем.

      Мы вместе доходим до остановки, вместе доезжаем до метро. А потом прощаемся после того, как Ленка даёт мне номер своего телефона.

      Путешествие в метро мне кажется особенно приятным; его не омрачает даже то, что мне впервые пришлось заплатить за проезд: не мог же я перепрыгнуть через турникет при Ленке, а потом сразу же удрать по эскалатору вниз.

      На Ленинградском вокзале встречаю Михалыча с Трофимовым. Подозреваю, что они были сильно обеспокоены моей задержкой, иначе как объяснить, что даже «жирные» успели на предыдущую электричку. Мои приятели ведут себя спокойно, что не характерно в первую очередь для Михалыча; вопросы их корректны и незлобивы. Что ж, это ещё один закон жизни: когда в кругу имбецилов хотя бы один идёт на поправку, у всех остальных хотя бы на какое-то время тоже исчезают симптомы болезни.

      * * *

      В следующую субботу еду на курсы без настроения. Предстоящие занятия кажутся бессмысленными. Но я понимаю, что курсы – это едва ли не единственный мой шанс поступить в институт, потому что конкурс должен был быть огромным, а мои способности к изучению некоторых предметов и моя усидчивость оставляли желать лучшего.

      Голигрова ещё вчера попросила нас «не отрываться от коллектива и подойти к станции пораньше», поэтому мы вновь едем с ней в одной электричке. Она договорилась о встрече нашего класса аж с самим ректором. Я не слышал, чтобы ректор принимал у себя в кабинете представителей других школ, поэтому в который раз отмечаю про себя хитрость и коварство нашей классной руководительницы.

      В кабинете ректора нас любезно встречает Рыбалка. Насколько она безжалостна,