Квантовая механика. Григорий Александрович Ельцов

это и сказал, но только другими словами, – шепчет нам всем Славик.

      Панк Славик, как я понимаю, учится одновременно в двух группах. Какое занятие ему больше нравится, туда он идёт. Сегодня он решил первым делом посетить семинар по психологии, проводимый Яной, поэтому вновь оказался в одной аудитории со мной.

      После семинара идём на общую лекцию по психологии. Отыскиваю взглядом Ленку; она стоит в проходе аудитории в окружении подружек и совершенно не смотрит в мою сторону, поглощённая, казалось, одной мыслью: куда бы сесть? Подхожу к ней и говорю:

      – О чём был ваш семинар? Нам Яна рассказывала о профессиях.

      – Нам Олеся рассказывала то же самое. – И Ленка наконец садится к самому окну. Тут же рядом с ней садится несколько подружек. Разговор исчерпан.

      Сажусь за одну из последних парт и оттуда наблюдаю за Ленкой. Ещё никогда я не видел её такой… обычной. Она много говорит с подругами, всё время крутится на своём месте, словно бы её стул неудобный. А под конец лекции она обхватывает голову руками, словно бы она у неё болит, и смотрит вниз, на голую парту, где нет даже тетрадки.

      Когда преподаватель нас отпускает, Ленка тут же вскакивает со своего места, хватает уже собранный рюкзак и идёт к выходу из аудитории впереди своих подруг. Только в дверях она останавливается, поворачивается и смотрит исключительно на своих подруг. Однако видя, что те вступили в разговор с ребятами и девчонками из других школ и не торопятся покидать аудиторию, Ленка выходит.

      Вновь вижу её уже внизу; она стоит перед зеркалом и пытается застегнуть молнию на пальто. Уши уже снова в наушниках, хотя музыка ещё вроде как не играет. Она так сильно спешит, что молния никак не застёгивается.

      Подхожу к ней и говорю:

      – Ты, я вижу, недолюбливаешь не только зеленоградских, но и вообще всех. Так спешно вылетела из аудитории.

      Ленка делает такое выражение лица, что не остаётся никаких сомнений: ей не могло прийти в голову, что её поспешность может броситься кому-то в глаза. Она говорит весёлым тоном:

      – Общением приходится утруждать себя тогда, когда хочешь скорейшим образом адаптироваться к жизни в определённых местах. А мне это уже ни к чему. К тому же ты сам не особо разговорчивый.

      – Что означает: тебе это уже ни к чему?

      – Сегодня последний день, когда я была на курсах.

      Сердце моё падает куда-то в пропасть; к горлу подступает тошнота. Такого не должно было произойти. На курсы должен был перестать ездить я, а не Ленка. Как же вышло наоборот?

      – И почему я только сейчас об этом узнаю?

      Ленка искренне удивляется моему вопросу.

      – А что, – наконец говорит она, – я должна была объявить об этом в торжественной обстановке где-нибудь за круглым столом? Я была-то здесь только четыре раза. Никто и не заметит моего ухода. Все поглощены своей собственной адаптацией.

      Верно, всего четыре субботы мы ездили на курсы, а кажется, что уже давно знаем друг друга. Мне