Клуб. Мефодий Хмуров

соединения в лабораториях, бормочи бессвязные мантры, молись выдуманным богам, пиши письма – наивные, с рассыпанными бриллиантами сине–зеленых вспышек в глазах, пропитанные дымом.

      Не думай, где достать новые препараты – бери любые. Подделывай рецепты, печатай купюры, распространяй листовки. И ищи, ищи своего бензинового дельфина. Он рядом, он дышит тебе в затылок.

      –

      Щелчок.

      Рейв – это веселое сборище, вечеринка, танцевальное мероприятие. Танцы мы устраивали в основном по субботам, соблюдая все традиции «вторничного блюза» – невероятно унылого состояния, которое часто посещает тусовщиков, вроде нас, во вторник. Виной тому MDMA – как его кристаллическая форма, так и в таблетках экстази. Виновато, конечно, не само соединение, но в первую очередь абстинентный синдром, который проявляется после употребления.

      Сказать честно, экстази сейчас в основном паршивенький. Пушеры могут замешать туда что угодно – MDA, амфетамин или кислота это еще, в общем, совсем может быть недурно, но встречались случаи использования опиоидных групп, что мне не совсем нравилось.

      Дело не в препаратах – это фон, игра с химией, не больше. Дело в том, что происходит дальше, дело в том, от чего ты избавляешься и что приобретаешь при употреблении различных психоактивных веществ. Опиаты влияли на меня непонятно, игр с ним я не понимал и скорее относился к опиюшникам как к тихим алкашам, убитым, синюшным.

      – Как ты? – кто–то похлопал меня по плечу. Я обернулся, выдохнул тонкую струйку дыма и повернулся. Обернулся.

      – Лев? – с опозданием спросил я. Тот придвинулся поближе к моему лицу.

      – Мы не курим в помещении.

      – Что ты сказал?

      – Говорю, можешь не курить в помещении?

      Опять у него приступ.

      – Лев, – мягко начал я, – извини, конечно, мы не курим в помещении, – с этими словами я с силой вдавил сплиф в пепельницу. Вскоре смесь табака и травки притихла, перестала тлеть. В воздухе воцарилось молчание и терпкий сладковатый запах.

      – Ты ел сегодня таблетки? – Лев внимательно посмотрел на меня.

      Я ответил, едва сдерживая смех:

      – Нет, сейчас приму, – и достал из кармана таблетку экстази. Проглотил, не жуя. Лев довольно покивал головой и сказал:

      – Вот–вот, так–то лучше. Уже скоро ты пойдешь на поправку, – он поправил плед, который болтался на его плечах, и вышел из комнаты. Я с удовольствием откинулся на подушку и начал ждать прихода. Мне улыбался белый потрескавшийся потолок.

      Как я и говорил, опиаты – не мое. Кайф, конечно, но бычий, и я не кайфожор, а исследователь – это принципиально разные понятия. Кайфожор жрет джанк для кайфа, а исследователь использует психотропные препараты, чтобы несколько расшатать психику, расширить границы восприятия: забыть то, что знает, увидеть то, о чем думает, сказать о том, что видит, и, наконец, написать об этом всем книгу.

      Тираж – двести–триста книжонок в мягкой обложке. Половину писатель должен раздать друзьям и знакомым, если они у него