Сирота с Манхэттена. Мари-Бернадетт Дюпюи

пришел рассказать об этом сестре. Мы путешествуем вдвоем.

      – Всего хорошего, и спасибо!

      Переваривая услышанное, Гийом направился к уборным. Они пребывали в ужасном состоянии, и ему, превозмогая тошноту, пришлось шлепать по желтой вонючей жиже. Управившись с ведрами, он помыл руки и с облегчением повернул назад, но, оказавшись в коридоре, мощным толчком был отброшен к ближайшей стене и сильно ушибся.

      – Вот же дьявольщина! – выругался он. – На ногах не устоишь!

      Однако любопытство возобладало: невзирая на предупреждения незнакомца, Гийом прошел по коридору и поднялся по трапу. Не успел он ступить на палубу, как в лицо ударил ледяной дождь.

      Последней ступеньки он так и не переступил – до того была страшна открывшаяся его глазам картина. Ванты со свистом трепал ветер, и это было похоже на пронзительные демонические вопли. «Повелитель морей» уподобился утлому челну, гонимому разбушевавшимся океаном, чьи громадные волны с рокотом разбивались о палубные ограждения.

      По палубам сновали матросы в непромокаемых робах. Один из них заметил Гийома.

      – Мсье, немедленно спускайтесь! Надвигается шторм! – распорядился он. – Нам приказано задраить все люки и закрыть твиндек.

      – Он уже начался, ваш шторм, – возразил Гийом.

      – Делайте, что вам велено!

      Катрин ждала возвращения мужа. Заснуть не получалось: на ночной рубашке проступила тоненькая кровяная дорожка. Сменного белья у нее не было, равно как и сил сносить новые неприятности.

      – Если б только не пропали наши чемоданы! Я захватила несколько отрезов ткани, специально для родов. А теперь у меня ничего нет, совсем ничего! – твердила она едва слышно, стискивая зубы.

      Потревоженная соседка открыла глаза, а потом и приподнялась на локте.

      – Что случилось, моя милая? Вам плохо?

      – Да, Колетт, плохо. У меня пошла кровь – после того как я упала, и кровотечение не останавливается. Ни подмыться, ни переменить одежду я не могу, вы понимаете…

      – Милостивый Иисусе! С этим я вам, конечно, помогу. Но вдруг это начались роды?

      – Нет, это точно не схватки. Наверное, я ушиблась.

      – На борту этой проклятой жестянки есть доктор, и завтра вы к нему непременно сходите! Если, конечно, мы до утра доживем.

      – Господи, Колетт! Не надо так говорить!

      Молодая женщина перекрестилась. Она только что осознала, что за бортом беснуются волны, заглушая своим угрожающим ревом урчание паровых машин под полом.

      – Гийом! – громко позвала она. – Мой муж все никак не возвращается! Коко, корабль накренился, смотрите! Он еще наклоняется!

      В тот же миг проснулась Элизабет и изо всех сил закричала:

      – Мамочка!

      Другие дети тоже стали звать матерей – те, кто от страха не мог уснуть.

      – Дорогая, успокойся! – воскликнула Катрин. – Я не могу встать. Сейчас подойдет папа.

      Из сумерек возник Гийом, волосы у него были мокрые. Он склонился над койкой дочки. Малышка всхлипывала, прижимая к сердцу куклу.

      – Не