Жертва и хищник. Роман. Зорий Шохин

что-то, – досадливо кашлянул Эдюля. Впечатление должно было быть таким, словно у него что-то застряло в горле.

      – Сандра его на дух не переносит…

      Эдюля сделал вид, что хмыкнул. Ждал, что Джошуа продолжит. По позвоночнику, слегка покусывая, проскользила змейка возбуждающего предчувствия. Но тот отвлекся.

      – У нее юбилей скоро. Пятьдесят пять. Дата!

      Эдюля насторожился. Джошуа это заметил и вставил язвительную ремарку:

      – Тебя, кстати, дружок, она бы не пригласила, – хохотнул он.

      Эдюля пропустил его шпильку мимо ушей. Ему нужна была информация.

      – И что этот самый Фрэнк Бауэр? – чтобы отвлечь Джошуа, спросил он.

      – Уж не собираешь ли ты светские сплетни? – спросил тот подозрительно.

      Эдюля же сделал вид, что любопытство его было праздным, и картинно зевнул. Киноволк потерял бдительность и махнул рукой.

      – Впрочем, ее можно понять: единственная дочка замужем за этим старым бузотером и скандалистом.

      – Сколько ему там, этому Фрэнку? – лениво пожал плечами Эдюля.

      Джошуа рассмеялся.

      – Можешь позавидовать: старше Сандры! Еще тот задира и пижон! Как только где-нибудь появится, сразу все внимание на него…

      Интуиция никогда еще не подводила Эдюлю. Змейка в позвоночнике, юркнув куда-то вниз, исчезла. Зато зачесались ладони. Давало о себе знать хорошо знакомое ему шестое чувство. Надо было во что бы то ни стало разговорить старого скептика. А сделать это можно было, понимал Эдюля, только одним путем: продемонстрировать равнодушие. Всерьез он, мол, самого Джошуа тоже не воспринимал и не воспринимает.

      Эдюля поморщился, слегка побарабанил пальцами по журнальному столику и замурлыкал какой-то мотивчик. Джошуа это разозлило: кажется, этот пройдоха-азиат забыл, с кем имеет дело!

      Чтобы поставить его на место, он хмуро произнес:

      – После публикации его «Импотенции духа» многие из коллег его просто терпеть не могут.

      – С чего вдруг? – рассеянно осведомился Эдюля. – Он что, философ?

      Джошуа презрительно скривил нос.

      – Философ! Философ у нас ты, а он…

      Эдюля зевнул и сделал вид, что не расслышал. В голосе Джошуа засквозила злая насмешка:

      – Ты что, не знаешь? Чем острее и обиднее, тем для болванов убедительней.

      Сдерживаясь, Эдюля скрипнул зубами. Буравивший его взглядом Джошуа довольно усмехнулся.

      – Его конек – психология масс. В общем, хрень, которая дает возможность выпендриться.

      Эдюля снова зевнул.

      – Надо же! – сумел он вывернуться и разыграть удивление. – А что, темочка модная…

      В ответ во взгляде Джошуа вдруг заиграла сословная спесь, и он нанес Эдюле неожиданный апперкот.

      – Не зазнавайся! Это же не ты со своими россказнями. На его лекции политики валом валят…

      Эдюля от злости напыжился,