Жертва и хищник. Роман. Зорий Шохин

Ох и расквитается же он с этим спесивым наглецом! Ведь сколько лет он представлял себе, как это произойдет. Все, однако, вышло совсем иначе, чем он мог себе представить…

      Наконец, Эдюля пришел в себя. В носу немного покалывало. Так бывало всегда, когда прозрение еще не оформилось, но уже явственно ощущалось.

      – Кто-кто-кто? – мгновенно переспросил Эдюля.

      – Сказал же я тебе: Фрэнк Бауэр. – В голосе Джошуа звучало удивление. – Ты его что, знаешь?..

      Эдюля не видел Фрэнка уже лет пятнадцать, а то и больше. Но его облик застрял в памяти, как защищенный и продублированный файл в жестком диске компьютера.

      Фрэнк был полной противоположностью Эдюле, воплощением всего того, о чем тот напрасно мечтал всю жизнь. На низеньком толстеньком Эдюле любой костюм смотрелся как шкурка на сардельке, которая вот-вот лопнет. Фрэнк же выглядел как следящий за собой, поддерживающий спортивную форму франт. Только вообразите: высокий седеющий мачо, мужественная осанка, элегантность в каждом жесте, ироничный взгляд, острый как бритва язык. И вдобавок ко всему этому оттенок легкой небрежности в обращении с окружающими. Сукин сын и козел, душа компании и язвительный вытыкала, циник и покоритель женских сердец…

      Одного никогда не мог постичь Эдюля: почему Фрэнк испытывал к нему такую ненависть? Правда, если начистоту, скорее гадливость. Полтора десятка лет пытался Эдюля разгадать этот психологический кроссворд, но не находил нужных ответов.

      Эдюлю до сих пор пробирает озноб, когда он вспоминает о первой с ним встрече. Когда их представили друг другу в университетском кампусе, Эдюлю, как струя кипятка, ошпарила кривая ухмылка Фрэнка. Оказалось, кто-то из недоброжелателей уже успел облить Эдюлю ушатами грязи. Надо было только видеть взгляд, который бросил на него этот мачо от науки. Если заглянуть глубже, Эдюля уже тогда почувствовал, что этот человек станет его заклятым врагом.

      Свою карьеру в Штатах Эдюля начал как энергичный и перспективный советолог. Этому поспособствовало не только советское удостоверение о присвоении ему звания доктора исторических наук, но и визитная карточка из Израиля. Ее носитель, говорилось в ней, – профессор и директор научно-исследовательского института политических исследований.

      Появление Эдюли на скучном университетском ландшафте заинтриговало позевывающих профессоров. Он с гордостью перечислял должности, занимаемые им в Москве, и свои бесчисленные связи. Достаточно фамильярно, как о более чем хороших знакомых и близких друзьях, отзывался о членах Политбюро, поражая слушателей своей осведомленностью о кремлевских тайнах. Но бенефис продолжался недолго. Пару месяцев. А затем грянул гром.

      Кипучая энергия загадочного советского светила поразила воображение перегруженных мелкими сварами стареющих американских профессоров. Но на одном из заседаний университетского сената Фрэнк Бауэр, вернувшийся недавно из Израиля, взорвал сонные будни околонаучной общественности рассказом о том, что Эдюлю лишили всех его ученых