Искушение. Максим Анатольевич

зовут, простите, что не представилась раньше, с Мишей вы уже знакомы.

      – Очень приятно, а я, как вы тоже знаете уже: Вадик.

             Миша, сидевший в инвалидном кресле и слушавший плейер на протяжении почти всей их беседы, снова надел наушники. Лицо мальчика озарилось светлой улыбкой: он представил, как на виду у всего двора въедет в подъезд дома в сопровождении самого настоящего моряка в форме. «Да все нормально идет, – думал Вадим. – Может, пожру как следует. Да и мамаша тоже такая… Ничего себе женщина. Времени много…».

             Оказалось, что не так уж и много. Остаться в городе на всю ночь – шкера абсолютная, если речь идет об отпуске продолжительностью в несколько дней. А вот удовольствие от ночного пребывания в качестве гостя и, как следствие, пять нарядов вне очереди за опоздание – это совсем не шкера. Матрос Ковалев вернулся в часть через восемь часов после окончания увольнения. Если бы не спал вообще – пришел бы на полтора часа раньше. Невелика разница. Все равно дали бы пять нарядов. Пять суток глумления над организмом и психикой пройдут, ребята мстить не станут. Они знают, что их ночная «разминка» была организована не из-за опоздания курсанта Ковалева, а для закрепления принципа круговой флотской поруки. В учебке такое происходит почти каждую ночь. Бывает, что и совсем без повода.

             В тихой и чистенькой квартире обычного киевского дома, вдалеке от парижских салонов и голландских эротических студий, Светлана преподала Вадиму такой урок постельного искусства, о котором, по его мнению, не имел представления не только ни один военнослужащий в роте, но и вообще никто во всем мире. Вадим был просто убежден в этом, и основания для этого у него имелись.

             Чаепитие их было недолгим – Света угостила матроса бутербродами, сварила кофе. Все время говорила, говорила, но Ковалев не слушал. Так – делал вид. Когда Вадим засобирался, она попросила его подождать и проводила сына в спальню. Вернулась через десять минут, с распущенными волосами, в вызывающе коротком халате и босиком. Сказав что-то грустное о себе и жизни без спутника (причем без тени какой-либо пошлости), она присела рядом с матросом, взяла его за руку и нежно поцеловала в губы. Заручившись безмолвной поддержкой, она встала, сбросила халатик и… помогла Ковалеву забыть все его скудные допризывные навыки в интимной жизни. Внезапные любовники делали абсолютно все, что только может представить себе человек с самым запредельным воображением. Никакой романтики, никаких запретов – только необузданная страсть полного сил мужчины и обезумевшей от напрасного воздержания женщины. За первые четыре часа они вообще не сказали друг другу ни слова.

             Утром, шагая в расположение части, Вадим был абсолютно спокоен. Он был настолько спокоен, что не думал даже о Светлане. Через неделю она пришла на КПП, представившись дежурному приехавшей из Мурманска сестрой. Вадиму было с ней скучно и неловко, тем более что в помещении для свиданий отсутствовали условия для «уроков». А вначале июля курсантов должны были распределить по боевым частям.

             VIII